Современная идиллия. Книга 1.
Шрифт:
УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ,
ПРИНЯТЫЕ В БИБЛИОГРАФИЧЕСКОМ АППАРАТЕ НАСТОЯЩЕГО ТОМА:
ВЕ – «Вестник Европы».
Изд. 1883 – "Современная идиллия", Сочинение M. E. Салтыкова (Щедрина). Изд. книгопродавца Н. П. Карбасникова. СПб., 1883.
Изд. 1933–1941 – Н. Щедрин (M. E. Салтыков). Полн. собр. соч. в двадцати томах. М., ГИХЛ, 1933–1941.
ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР в Ленинграде.
ЛИ – "Литературное наследство".
М. Вед. – "Московские ведомости".
НВ – "Новое время".
ОЗ – "Отечественные записки".
РМ – "Русский мир".
PC – "Русская старина".
"Салтыков в воспоминаниях…" – Сборник "M. E. Салтыков-Щедрин в воспоминаниях современников". Предисловие, подготовка текста и комментарии С. А. Макашина. М., Гослитиздат, 1957.
С –
Сатирический роман «Современная идиллия» – одна из вершин художественного творчества Салтыкова – вырос из рассказа под тем же названием, который писатель «вынужден был», по его словам, написать в «два вечера» – для заполнения бреши, сделанной цензурой в февральской книжке «Отеч. зап.» за 1877 г. Созданный «под впечатлением <…> этого переполоха», то есть запрещения рассказа «Чужую беду – руками разведу» (см. т. 12 наст, изд.), рассказ «Современная идиллия» заключал «мысль, что для презренного нынешнего времени другой литературы и не требуется» (как с гневным сарказмом писал Салтыков П. В. Анненкову 2 марта 1877 г.) [47] . Под «другой литературой» подразумевалась литература высокоидейная, откликающаяся на важнейшие события современности. Вновь написанный рассказ (в отличие от запрещенного, касавшегося судеб революционной интеллигенции 70-х годов) был посвящен изображению «утробных» похождений, которым предаются «годящие» интеллигенты (Рассказчик и Глумов), пытаясь таким образом избежать подозрения в неблагонадежности.
47
Эта же мысль сформулирована в последних строках журнальной редакции рассказа (см. наст, том, стр. 318–319).
Выполняя сразу же возникшее намерение создать "несколько таких рассказов", в мартовском и апрельском номерах журнала за 1877 г. и тех же номерах за 1878 г. Салтыков продолжил историю героев. Первоначальная наметка подверглась при этом серьезному углублению: гарантией политической благонадежности служит не мирная обывательщина, но агрессивный аморализм. В повествование вплетается, сближая его с циклом "Господа ташкентцы", "Дневником провинциала в Петербурге", рассказом "Дети Москвы", тема хищнической уголовщины, спекулятивного ажиотажа. Судьба героев приобретает большую значительность; вначале им кажется, что "годить" и "жить" – понятия вовсе друг с другом ненесовместимые" (см. стр. 319); в продолжении раскрываются "все мытарства, составляющие естественную обстановку карьеры самосохранения". Вновь написанные части складываются в единый сюжет. Первый рассказ оказывается лишь интродукцией к углубившейся главной теме. Замысел развертывается в сатирический роман.
Исторические обстоятельства 1879–1881 гг.: подъем революционного движения, оживление и усложнение общественно-политической жизни страны – отодвинули осуществление замысла писателя. Работа возобновляется только в 1882 г., когда контрнаступление реакции по всему общественному фронту делает тему "Современной идиллии" необычайно актуальной. 8 июня 1882 г. Салтыков информирует Н. А. Белоголового: "Теперь надо писать о светопреставлении. Вы спрашиваете, что я готовлю дальше? Да вот хотелось бы "Современную идиллию" кончить <…> в этом занятии и проведу осень".
Салтыков собирался "Современной идиллией" привести "цензуру в изумление", иронически подразумевая невинный в цензурном отношении характер предполагаемого цикла (см. цитированное письмо к Анненкову). Он привел ее в ярость. Роман занял в его творчестве одно из первых мест по обилию и серьезности вызванных им цензурных преследований. Второе предостережение "Отеч. зап.", объявленное 18 января 1883 г., было мотивировано, в частности, содержанием "Злополучного пискаря, или Драмы в Кашинском окружном суде" (главы XXIII–XXIV) [48] .
48
Подробнее о цензурной истории романа – во вводных текстологических заметках к главам.
В этих обстоятельствах завершение романа, судя по письмам Салтыкова и авторским признаниям в рукописи XXVIII главы (см. стр. 374), было вынужденно свернуто. Одно время он вообще сомневался в том, что удастся опубликовать последние главы: "Современная идиллия", вероятно, не будет кончена, по крайней мере, в "Отеч. зап." (А. Л. Боровиковскому, 31 января 1883 г.); "Ввиду второго предостережения
Происхождение названия романа, возможно, связано с повестью В. Авенариуса "Современная идиллия" (ОЗ, 1865, ЭЭ 6–7), воспевавшей как раз "телесные упражнения" (вошла в его книгу "Бродящие силы" и вызвала резкую рецензию Салтыкова – см. т. 9, стр. 237–242). В салтыковском романе это название наполнилось глубокой трагической иронией.
Замысел «Современной идиллии» определился, таким образом, не сразу. Тем не менее это произведение, неожиданно начатое, писавшееся по частям и со значительными перерывами, а в заключительной своей части «скомканное», оказалось органичным и цельным.
«Современная идиллия» – не обычный салтыковский «цикл», тем более не «сборник», а сатирический роман, и автор настаивал на этом. Он писал А. Н. Пыпину (1 ноября 1883 г.) по поводу отклика «Вестника Европы» на отдельное издание произведения: «Современная идиллия» названа «Сборником», но почему – совершенно не понимаю <…> Ежели стать на точку зрения «Вест. Евр.», то и «Записки Пиквикского клуба», и «Дон Кихота», и «Мертвые души» придется назвать сборниками". Мнение о том, что его произведение – «настоящий роман», писатель высказал также в беседе с Л. Ф. Пантелеевым [49] .
49
«Салтыков в воспоминаниях…», с. 184.
Характеризуя "Современную идиллию", следует учитывать своеобразный взгляд Салтыкова на жанр романа в современной ему литературе [50] . Он стремился воплотить здесь художественно те возможности жанра, о которых писал как литературный критик.
На протяжении 70-х годов Салтыков неоднократно заявляет об исчерпанности такого романа, который растет на "почве семейственности", раз– решает интимно-психологическую, обычно – любовную, коллизию и представляет человека преимущественно в его "личном" определении. В "Современной идиллии" эта критика продолжена художественно-сатирическими средствами: в тексте пародированы образцы "романов", которые "можно изо всего сделать, даже если и нет у автора данных для действительного содержания" [51] , в сюжете комически снижены традиционные «романические» ситуации и образы («любовная» история Глумова, «украсившего свой обывательский формуляр» поступлением «на содержание к содержанке» Фаинушке; фигура княжны Рукосуй-Пошехонской, юмористически отразившая некоторые черты героинь классического русского и западноевропейского романа).
50
См.: В. Я. Кирпотин. Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина. М. 1957, с. 423–455. А. С. Бушмин. Роман в теоретическом и художественном истолковании Салтыкова-Щедрина. – В кн.: «История русского романа», т. 2. М.-Л., 1964, с. 350–365.
51
«Плоды подчиненного распутства…», «Оленька, или Вся женская жизнь в нескольких часах»
Салтыков предсказывал неизбежное расширение рамок романа, изменение всей его архитектоники, смену героев и конфликтов в связи с резкими переменами в современном мире и человеке. "Роман современного человека", животрепещущее содержание которого составляет, в частности, "борьба за существование", "зарождается где-то в пространстве и там кончается". Он "разрешается на улице, в публичном месте – везде, только не дома; и притом разрешается <…> почти непредвиденным образом". "Проследить эту неожиданность так, чтоб она перестала быть неожиданностью", – насущная задача современного художника (т. 10, стр. 33–34). Эти мысли, высказанные еще в 1869 году, хотя и относятся к жанру романа в целом, а не только к его сатирической разновидности, звучат тем не менее как прямое теоретическое предварение "Современной идиллии".