Современная ирландская новелла
Шрифт:
Ну, все.
Нет, больше ничего. Пора двигать. Прилив, вон.
Может, Майкл — второй доброе дело сделал пьесой этой, теперь все вслух сказано.
Нет, больше нечего.
С кем другим потолкуйте.
С Сарой, может. Ей уже лучше.
Нет! Нет! С Сарой говорите. В пот вогнали. Бывайте.
Вас мистер Мэрфи научил ко мне зайти, да? Удрал, верно, на своей лодке. Такой стал пугливый. Некоторым это неприятно, когда их разглядывают или обсуждают.
Да, мне тоже, но что делать — поначалу очень тяжко, потом свыкаешься. Да, шью для женщин всякое — юбки, блузки, платья. Нет, я шитье люблю. Глаза у
Я Майкла — второго ненавижу? Господь с вами, ниче го подобного. Что проку ненавидеть? Только ожесточаешься.
А вот за Джули у меня душа болит. Надо было оставить ее при себе. Но в те времена люди держались очень строгих правил. А может, так оно и правильно. Словно бы дурной пример для всей деревни. Стали бы говорить: «Посмотрите на Сару Мэлони! До чего наглая! И все ей сошло с рук. Ишь ходит красуется!» Что-нибудь вроде этого.
Нет, миссис Макграт обошлась со мной очень сердечно. Своих детей у нее не было. Они с моей хорошо обращались. Сами видите, какая она выросла славненькая.
Да ничего подобного, это со мной вышел несчастный случай, а люди воспользовались предлогом, чтобы наброситься на Майкла — второго.
Вы ведь знаете — там, за околицей, речка, а через речку дощатый мостик. Сейчас-то река спокойная. А в тот вечер дождь лил и лил, с холмов хлынули потоки. Мост стало заливать, а я как раз шла домой, поскользнулась — и в воду. Ну да! Доски намокли под дождем, стали скользкие. Я знаю, они мне не верят. И видно, никогда не поверят. А зачем им верить? Ведь так же целая драма получается — бросилась, мол, с отчаяния в реку — да? Вздор какой! Я же не девочка. С семнадцати лет с этим живу. А тут, под старость, спохватилась и решила на себя руки наложить — с чего бы вдруг?
А мистер Мэрфи как раз оказался со своей лодкой чуть пониже моста. Возвращался с рыбной ловли. Все очень просто. У него была с собой сеть, он увидел — я барахтаюсь в воде, закинул сеть и вытащил меня, будто рыбину. Еще слава богу, что никого не было поблизости, правда? А почему бы мне не смеяться? Забавно же вышло. Нет, я даже не потеряла сознания. В воде пробыла недолго и совсем не напугалась. Как вниз пойду, закрываю рот и нос зажимаю, а как выплыву, всякий раз стараюсь глотнуть побольше воздуху.
А потому смеюсь, что мистеру Мэрфи пришлось изрядно повозиться, чтобы распутать сеть и вызволить меня. Вообще-то он на слова скуп, вы сами убедились. Но тут столько мне всего наговорил! Будто подменили его, совсем другой человек. Именно такой, каким я всегда его считала.
Другие подоспели, когда он меня уже высвободил из сети. И тут они заладили: непременно надо им отнести меня домой на руках. Я не хотела, чтобы меня несли. Прекрасно могла дойти сама. Но они заладили свое. Когда с человеком несчастье, другим обязательно надо навязываться со своей помощью. Но только тут никакого несчастья не было. Наоборот, я даже радовалась — ведь спас меня мистер Мэрфи. Словно вернулось былое. А они взяли и все испортили.
Мистер Мэрфи извел себя — считает, что кругом виноват. В том вся его беда. Знаю, с нашей стороны просто глупо, что за столько лет мы ничего не сделали, чтобы как-то это поправить, но, если чутье вам не подсказывает — почему, значит, вам того не понять.
Да, теперь мы с ним решили пожениться. У людей будет повод
Да, Джули. Мы с ней встретились и обо всем поговорили. Добрая она девочка. Но совсем растеряна. А вы бы не растерялись? Не знаю, сколько ей нужно будет времени, чтобы со всем этим свыкнуться, знаю одно: она поступит так, как должно. Я выразилась чересчур торжественно? Ну, это нечаянно.
Майкл — второй сделал добро — то самое, без которого не бывает худа. Я поняла это, когда оправилась от первого потрясения. Ведь иначе это так и не вышло бы наружу.
Ужасно глупо все, да? Человеку, привыкшему к умствованиям, такого не понять, да? Ну, тут уж я ничем помочь не могу. Да, пожалуй, что так, речь у меня правильная. Я четыре года проучилась в средней школе-интернате при монастыре. Думаю, потому-то мои родители и встали на дыбы, когда я полюбила мистера Мэрфи. Решили, видите ли, что он мне не пара. Что это слишком мизерное возмещение — ведь они пошли на такие расходы, чтобы меня выучить.
Родители порою бывают до того неразумны.
Вот говорю я это и тут же спрашиваю себя: ну а сама я как мать оказалась лучше?
И отвечаю — нет, не лучше. Хуже.
Так что видите, жизнь — это круг. Суетишься, носишься с ней, словно собака с костью, и, как собака кость зарывает, так и ты норовишь спрятать ее от чужих глаз; а надо бы все делать в открытую, тогда бы людские глаза присмотрелись к твоей жизни и в один прекрасный день вообще перестали б ее замечать.
Мне одно досадно: они ухватились за этот случай со мной, чтобы самих себя распалить. Ну а я не хочу служить предлогом для чьих-то распрей. А так я довольна. Спасибо вам. Храни вас господь.
Да, Турлок О’Коннор — это я. Меня потому трудно застать, что дома я не очень-то часто сижу. Как пойдет в реках и озерах рыба, выхожу на лов, а как дичь появится — на охоту. Есть у меня и овцы — здесь, на выгоне, пасутся и в горах. Да еще полоска земли и две коровы, так что дел хватает. В доме особенно рассиживаться некогда.
Прибрано, говорите? А я люблю, когда прибрано. Да и наловчиться в этом деле успел. Родители уже несколько лет как умерли — от гриппа. Братья и сестры — есть, как не быть, но они по всему свету разбросаны, всего больше — в Америке.
Злюсь, что меня здесь оставили? Ну — у-у! Да вы пораскиньте мозгами! Мне здесь, дома, по душе. На прокорм зарабатываю. Еды хватает, жизнь у меня — лучше не надо.
Почему же, можно и о соседях, я не против. Разве есть кто у человека ближе, чем соседи. Оттого и ссоры бывают: как все равно в семье.
Мик Оуэн хороший человек. Только беспокойный очень, вот его главная беда. Жена у него трещит за двоих, а вообще-то она не вредная. Он никак не опомнится, что у него парень такой получился: ну, словно бы высидела утка яйцо, а вместо утенка вылупился гусенок. Все смотрит на него. Спрашивает себя: неужто мой? Так до самой могилы и будет дивиться. А Славный денек — Макграт — он какой есть, такой есть. Если кто-то шиллинг заработал там, где сам он еще урвать не поспел, это ему нож острый. Ну уж каков есть. Его не переделаешь. Надо принимать людей такими, какие они есть.