Современная практика православного благочестия
Шрифт:
Спасительный страх должен сохраняться на всем пути у христианина-подвижника до достижения им совершенной любви. Об этом так пишет схиархимандрит Софроний:
«В основе пути к бесстрастию имеется вера, понимаемая не как логическое убеждение, а как чувство живого Бога: от веры рождается страх суда Божия; от страха — покаяние; от покаяния — молитва, исповедание, слезы.
Покаяние, молитва и слезы, умножаясь и углубляясь, приводят сначала к частичному освобождению от страстей, откуда рождается надежда.
Надежда умножает подвижнические труды, молитвы и слезы; утончает и углубляет чувство греха, в
И вера есть любовь, но малая; и надежда есть любовь, но несовершенная. Каждый раз, когда душа восходит от меньшей меры любви к большей, она неизбежно проходит через страх.
Любовь своим явлением изгоняет страх, но, изгнанный малой любовью, он при переходе души к большей любви снова возрождается и снова преодолевается любовью; и лишь совершенная любовь, по свидетельству великого апостола любви, совершенно изгоняет страх, т. е. тот страх, в котором есть мучение.
Есть иной страх Божий, в котором нет муки, но радость и дыхание святой вечности».
Об этом страхе, который не должен оставлять человека в пределах земного бытия, старец Силуан говорит так:
«Пред Богом должно жить в страхе и любви. В страхе, потому что Он Господь; в страхе, чтобы не оскорбить Господа плохим помыслом; в любви, потому что Господь есть любовь».
Как видно из слов старца Силуана и схиархимандрита Софрония, у страха Божия, как и у всякой христианской добродетели, есть ряд степеней.
В основном они подразделяются на три вида:
1) страх раба,
2) страх слуги,
3) страх сына.
При первом виде страха человек лишь боится наказания за свои грехи и осуждения в ад на вечную муку.
Но хотя это и спасительный страх, он, однако, далеко не совершенен. В нем нет элемента любви к правде и истине. А ведь важно не только не грешить, но и иметь отвращение к греху. И Господь говорит: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13).
Второй вид страха — страх слуги, при котором боятся упустить оплату за труд, т. е. христианину лишиться радостей Царства Небесного.
Поэтому человек силится делать добро и выполнять заповеди, хотя душа его еще далека от христианских добродетелей — Христовой любви, смирения и кротости. Здесь также еще далеко до совершенства: здесь пока еще труд наемника.
Сын уже не боится наказаний и не гонится за наградой. Он отдал сердце отцу и более всего боится его огорчить чем-либо, т. е. малейшим грехом и каким-либо невоздержанием. Высшая радость для него — делать приятное Небесному Отцу, хотя бы это стоило жертв, страданий или даже смерти тела…
В последнем сыновнем страхе есть, конечно, и свои степени, как об этом пишет схиархимандрит Софроний:
«По мере роста любви видоизменяется и чувство сыновнего страха. И лишь совершенная любовь, изгоняя всякий страх, заполняет душу "совершенной радостью" Христовой» (Ин. 15, 11).
Как говорит старец Силуан:
«Надо жить в страхе, потому что должно бояться, как бы не оскорбить Бога даже каким-либо плохим помыслом.
…Мы можем ничего не бояться, кроме греха, потому что из-за греха теряется благодать, а без благодати Божией погонит враг душу, как ветер гонит лист сухой или дым».
Глава 5.
Будьте мужественны.
Наряду со страхом Божиим христианин должен обладать и мужеством — бесстрашием за свою земную судьбу, основанном на глубокой вере в постоянный и благий Промысл над ним Бога. При этом он должен преодолеть житейскую боязливость и приступы уныния и сомнений.
Как пишет архиеп. Арсений (Чудовской):
«Крайняя боязнь и малодушие недостойны христианина, верующего в Промысл Божий. Ты благоговей, молись Творцу мира и в то же время оставайся с чувством глубокой веры, что ты не один, а с Господом, под покровом Его, и надейся, что Он тебя помилует и сохранит».
Как говорит Господь в Откровении: «Боязливых же… участь в озере, горящем огнем и серою» (Откр. 21, 8).
Он говорит также, что христианин остается бесплодным, если соблазняется от скорби или гонения за слово.
Итак, боязливость перед исповеданием веры и исполнением заповедей Господних, ведущая к отступлению от них, есть порок, который должен преодолеваться мужеством.
Есть и еще одна опасность для ревнующих о спасении. Это мысль о трудности спасения и отчаяние в спасении.
Действительно, можно ли нам быть уверенными в этом, когда ап. Петр говорит, что и «праведник едва спасается» (1 Пет. 4, 18).
Даже прп. Сисой Великий перед своей кончиной говорил: «Поистине не знаю о себе — положил ли я начало покаяния».
Поэтому путь христианина — узкий путь, и если лукавому не удается столкнуть с него человека влево, он начинает толкать его вправо: т. е. если не удастся соблазнить человека злом, то он начинает соблазнять его добром — непосильными и несвоевременными подвигами.
Также, если лукавому не удается победить бодрствования человека над собой и усиленного внимания к своему внутреннему устроению, то он начинает прививать ему мысль о чрезвычайной трудности или почти невозможности спасения.
Здесь следует вспомнить про явление бесов старцу Силуану, которые то говорили ему: «Ты святой», а то: «Ты не спасешься». Он спросил их, почему они говорят то так, то наоборот. Они с бесстыдством отвечали: «Мы вообще никогда не говорим правды».
Указывая на узость пути христианина — на трудность удержаться в действительно правильном состоянии духа, св. отцы рекомендуют следующее правило: проявляя мужество, не надо отчаиваться в спасении и унывать, но отнюдь не надо обольщаться и своей праведностью или заслугами.
Об этом так пишет схиархимандрит Софроний:
«Сердце христианина всего боится, вплоть до малейшего движения мысли или недоброго чувства; оно тревожится за все, о всем болит и печалится, и вместе с тем ничего, ничего не боится; хотя бы "небо столкнулось с землей", хотя бы горы с шумом пали на главы наши всей своей тяжестью, глубокое сердце христианина пребудет в бесстрашном покое».
Нам надо подражать поэтому ап. Павлу, который говорит: «Говорю так не потому, чтобы я уже достиг или усовершился: но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус. Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп. 3, 12–14).