Современная румынская пьеса

Деметриус Лучия

Л а у р а. Драгош, люди там живут только за счет фруктовых садов. Хорошей пахотной земли у них нет. Вся область, тысячи людей зависят от урожая фруктов; и теперь этот жук поедает там все, все подряд!

Д р а г о ш. Знаю, родная, знаю. Совершенно непонятно, почему агрономы и фитологи, посланные туда министерством, до сих пор не выяснили, что это за жук.

Л а у р а. Видно, не сумели, раз министерству пришлось официально попросить тебя поехать туда.

Д р а г о ш. А как же книга, дорогая?

Л а у р а. Тебе

осталось просмотреть последнюю главу. Если б ты захотел, то кончил бы за один день.

Д р а г о ш. Ну, ну, это уж ты напрасно. Один день! За день ничего серьезного и не сделаешь. На это уйдет несколько дней. И потом, моя нога!

Л а у р а. Нога здорова. Ты просто неженка. И мы ведь не будем много ходить. В районном совете есть машина, наш сельсовет даст тебе бричку.

Д р а г о ш. А твои выпускные экзамены?

Л а у р а. Пока я их буду сдавать, на деревьях ни листочка не останется. Почему ты не думаешь о жизни стольких людей? И что толку в ученом, пусть даже он очень крупный и к нему обращаются в случае стихийных бедствий, если в обыденной жизни современники не могут прибегнуть ни к его знаниям, ни к его опыту. Ведь тогда этих знаний как бы и вовсе нет!

Д р а г о ш (задет за живое). Ну уж извини! Когда человек десять лет работает над книгой, которая имеет…

Л а у р а. …мировое значение. Знаю, слышала. Но этот человек спокойно взирает на то, как гибнут вокруг него люди, его братья.

Д р а г о ш (с раскаянием в голосе). Напиши отцу, что мы приедем в конце недели.

Л а у р а. Правда?

Д р а г о ш. Можешь сообщить и в министерство. Пусть туда позвонят. Нас хоть примут как следует, создадут необходимые условия.

Л а у р а. Драгош, я действительно могу написать? Прямо сегодня?

Д р а г о ш. Да, дорогая. И не беспокойся, я не передумаю.

Л а у р а. Если б ты только знал, до чего мне было тяжело, до чего стыдно! Ведь отцу так хотелось, чтобы я получила образование и вернулась работать в родное село. Знаешь, он многим пожертвовал ради этого. Теперь я буду готовиться к выпускным экзаменам с легкой душой. Рассказать, какие у меня планы?

Д р а г о ш. Расскажи, моя любимая.

Л а у р а. Ну хорошо. Хотя совершенно ясно, что мне никогда не видать того, о чем я мечтала, поступая в университет.

Д р а г о ш (уклончиво). Почему же, дорогая? Ведь ничего еще не решено.

Л а у р а. Нет, Драгош, решено. Вы никогда не согласитесь, чтобы я месяцами пропадала невесть где.

Д р а г о ш. Дело не в этом. Подумай лучше, что за участь ты бы себе уготовила! Месяцами жить среди крестьян, людей значительно ниже тебя в интеллектуальном отношении.

Л а у р а. Добавь еще, что они ниже меня и социально. Ведь я теперь принадлежу к семейству Маня-Войнешть.

Д р а г о ш. Боже меня упаси! Я вовсе

так не считаю. Просто они еще совершенно первобытные люди, жизнь там очень тяжелая. И так далеко от нас! От своего дома. Ты сама не выдержишь.

Л а у р а. Ну, вот видишь, я должна от этого отказаться.

Д р а г о ш. Ты говорила, у тебя есть планы. Расскажи какие.

Л а у р а. К чему?

Д р а г о ш. Лаура!

Л а у р а. Вот и мама сегодня воскликнула: «Лаура!»

Д р а г о ш. Ты говорила об этом с мамой?

Л а у р а. Немножко. Так, мельком. Чтобы не нарушить гармонию, которая только-только у нас возникает. С тобой я могу говорить иначе.

Д р а г о ш. Ты вся горишь, глаза блестят. Ну, говори же скорей!

Л а у р а. Драгош, давай переедем в город. Тебе сразу дадут квартиру. В Сулчине, ну в том селе, где ты выступал, большой совхоз. Это прямо на окраине города. В совхозе нужен специалист. Я могла бы там работать, а жить дома, с тобой. От города до Сулчины всего три километра!

Д р а г о ш. Неплохая идея. Надо подумать.

Л а у р а. Это совершенно реально. И ты бы оказался ближе к студентам, лаборатории, университетской жизни, находился бы в самой гуще научных проблем. Пора тебе отказаться от изоляции, Драгош. Разве ты сам этого не понимаешь?

Д р а г о ш. Понимаю. Конечно, пора. А как быть с мамой?

Л а у р а. Она сама решит. Захочет — переедет вместе с нами, а не захочет — мы будем часто приезжать сюда. А вот я не могу больше здесь жить, не могу сдавать экзамены чисто механически, это бессмысленно. Сидеть же и ничего не делать, как сейчас, для меня смерть. Неужели ты не видишь?

Д р а г о ш. И это говорит любящая жена любимому мужу?

Л а у р а. По-твоему, можно свести всю жизнь к одной только любви?

Д р а г о ш. Другим женщинам это удается.

Л а у р а. Ну, так их ничто не интересует, они ни о чем не думают, ничего вокруг себя не видят. А я вижу. Мне не безразлично, что у нас там, дома, жуки пожирают фруктовые деревья или что сотни тысяч людей вокруг меня работают, а я бездельничаю.

Д р а г о ш. Потому я тобой и восхищаюсь, Лаура, тебе действительно все это не безразлично, в тебе так много жизни.

Л а у р а. Тогда помоги мне или хотя бы не мешай.

Д р а г о ш. Да я не мешаю, Лаура!.. Просто я пытаюсь себе представить, реально ли это.

Л а у р а. Для меня… и даже для тебя будет гораздо лучше, если мы переедем в город. Ведь, кончив эту книгу, ты начнешь заниматься чем-то другим, более связанным с жизнью. А то ты забился сюда и сидишь, как моль в костюме!

Д р а г о ш. Ну что ж, поживем — увидим.

Л а у р а. Не вещай, как Пифия, мой любимый. Чтобы увидеть — надо захотеть.

Д р а г о ш. Так давай захотим, Лаура!

Л а у р а. Давай! Станем живыми людьми! Обещаешь?

Д р а г о ш. Обещаю. И очень серьезно.