Современная румынская пьеса
Шрифт:
И р и н а (кричит). Уми… раю!
Д е д (кричит). Лечу! Лечу-у!
И р и н а. Уми… ра… а… ю!
Те же комнаты. У м е р ш и й лежит в гробу со свечой в руке. Р о ж е н и ц а держит спеленатого младенца. Двери между комнатами открыты, легкий сквозняк, но женщина слишком слаба, чтобы встать и закрыть двери. К тому же она не хочет упускать покойника из виду.
И
Стук в двери.
Верно, кошка дверь царапает! Входи, кошка!
Тишина, потом опять стучат.
Пожаловали на бдение. Займутся той стороной дома. Входи. Входите. Налетайте. Чувствуйте себя как дома, прошу!
Дверь открывается. С ветром и дождем входит П е р в а я м а с к а.
А! Чучело! Чучело конопляное, палка деревянная, дождь вспугни, прогони.
Первая маска шебуршит палкой в комнате покойника.
И р и н а. Там он. Гляди не споткнись об него. И не строй из себя слепую да безъязыкую…
П е р в а я м а с к а. Тсс. (Выходит.)
И р и н а. Скатертью дорога!
Стук в двери.
Прошу! Дурачится. Входи откуда вышла!
Появляются П е р в а я и В т о р а я м а с к и, держась за руки. Вторая маска ищет палкой младенца.
А ну-ка, дай погляжу на тебя… Красивая модель! (Рассматривает.) Ручная работа. Растительные краски.
Обе маски выполняют какой-то ритуальный танец вокруг гроба. Опускаются на корточки перед разными предметами, восклицают.
П е р в а я м а с к а. Ый, ий, ый, ый, хий!
В т о р а я м а с к а. Пыыр, пыр, гыр, гыр, быр, хью!
И р и н а. Добро пожаловать, а то мне было скучно. Признаюсь, не очень весело быть в таком положении, неопределенном… И мысли приходят какие-то смутные… Я вам это говорю, потому что вы из нашего села. Знаете меня сызмала.
П е р в а я м а с к а. Но сызмала, а еще до рождения.
И р
П е р в а я м а с к а. А просто… из уха… Неужто не бывало такого? Не дале как позавчера одна родила двух пригожих поросят…
В т о р а я м а с к а. Слыть, двух поросят. Знак небесный. Потому дождь перестал… То есть потому не перестал… Да.
И р и н а. Чудится… (Вытирает пот, выступивший на лбу. Пробует улыбнуться.) Чудится… что родила его со смертью вместе… хочу сказать, со всей жизнью, всем прожитым… умер без сожаления, ведь, по его словам, пожил свое. Но когда? Как пожил?
В т о р а я м а с к а. Перестань нести околесицу…
И р и н а (прыснула со смеху). Браво, хорошо сказано — «околесицу». И верно, это просто бред. Болтаю, а вы знаете — я нормальная, как все… Кажется, я вас узнаю. Скиньте-ка эти отрепья, маски. Кто вы, наконец, — мужики, бабы?
П е р в а я м а с к а. Это мы приходили, когда ты родилась…
И р и н а (изумленно). В таком же виде? (Смеется.)
П е р в а я м а с к а. Постыдилась бы!
И р и н а (задумчиво). А что вам надо было, когда я родилась? Какое вам дело? Вы на повитух не похожи! Я-то думала, вы — деды.
В т о р а я м а с к а. Деды, прадеды.
И р и н а. Говорил мне отец, бедняга, да простит его господь: «Знай, говорит, заявятся те дядьки, разнаряженные, придут на бдение». Но он говорил, что вы рассмешите меня, что я буду кататься со смеху… что у вас чувство юмора… подлинное…
П е р в а я м а с к а. Эти бабы-роженицы ни с того ни с сего заговариваются, теряют нить.
В т о р а я м а с к а. Они связывают нить. (Посмеивается.)
П е р в а я м а с к а. Ой, давай, тащи сюда мешок с картошкой.
Обе выходят и вносят чучело, толкают его к гробу.
В т о р а я м а с к а. Что за птенчик. А-гу-гушеньки. Желтый, как воск. Вылитая мать и сердитый, как она. Ну все, пора за дело. (Наклоняется над гробом.) Добрый молодец.
П е р в а я м а с к а. Богатырь.
В т о р а я м а с к а. Два кила, не меньше. (Смеется.)
П е р в а я м а с к а. А как старательно он запеленут. Смотришь, какой он тихонький, спокойненький, и прямо не верится, что это он так визжал… как из пасти змеиной.
В т о р а я м а с к а (ворожит). Из пасти змеиной вышел он, чтобы змеица выжила… нет, не так… чтобы слинять успела… нет… чтобы злее шипела… да нет же… чтобы голову ей прошибли… ах, все не так!