Современная румынская пьеса
Шрифт:
Т и т у. Природа по небу.
С и л ь в и к а. Господь — по природе…
Т и т у. А теперь хряснуло где-то.
Д е д. Нет, это черт. Не умеет расписываться и прикладывает перст. Ой-ой!
С и л ь в и к а. Браво, дед, похлеще нас сказал. А почему стонешь?
Д е д. Мир стар, очень стар. Пора кой-кому и на покой.
С и л ь в и к а. Вот уж неправда! Мир свеженький, не видишь? И мокрый весь. Еще не обсох.
Д е д. А я к речке поплелся. Прослышал, будто там все ключом кипит.
С и л ь в и к а. Как горшок с похлебкой, которая выкипает.
Д е д (скользит и опять падает). Что-то меня все к земле тянет. Хорошо еще, ветер землю чисто подмел.
Т и т у. Мы тебе поможем.
Д е д. Нет! Домой сам дойду, это под гору. Не пойду уже к реке. И с чего это я шел туда? Вспомнил! Если дочку мою встретите, пусть бросает все дела, все как есть. И пусть домой спешит, гости пожаловали.
С и л ь в и к а. В такое время?
Д е д. А как же? Та уродина… А вы не собираетесь, как тетка Аника и кума Иоана?
С и л ь в и к а. Что?
Д е д. Колдовать. Дождь заговаривать. Набрел я на них на той неделе… куклами орудовали. По-ихнему выходит, что сегодня полагается греть пузо на солнышке…
Т и т у (смеясь). Мы —
С и л ь в и к а. Наша-то каменная.
Д е д. Да, а они решали вопрос со святыми напрямую, через голову местных властей. (Смеется.)
С и л ь в и к а (встревоженно). Мы и впрямь наткнулись на две куклы, их несло, как скорлупки, в водоворот…
Д е д. Коли хотите мне подсобить… то дайте мне хорошенького пинка. Я остановлюсь как раз у калитки. Так будет быстрей. А то вышел из дому и не по душе мне, что вижу. Лучше зажмурю один глаз и буду глядеть, как петух на коршуна…
С и л ь в и к а (показывая ему дорогу). Вроде ветер поутих. В два счета доберетесь до завалинки. Одежу смените, чтоб воспаление легких не схватить.
Д е д (уходя). Кто под гору, кто в гору, но не забудьте, что пополудни…
Т и т у. А что ожидается пополудни?
Д е д. Великий переполох. Полечу кубарем. (Уходит.)
С и л ь в и к а (расплакавшись). Деды наши…
Т и т у. Кубарем…
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Ливень, гром, молния, ветер. Скользкая проселочная дорога. Деревья, вырванные с корнем, преграждают путь. Идущая к дому И р и н а кажется единственным живым существом на свете. Или последней беременной женщиной, на чьих плечах — непомерная забота о продолжении жизни. Ее следы пропадают в грязи, она пугается того, что не оставляет следов. Дождь кажется извечным.
И р и н а (подбегает, становится под дерево, ее волосы и платье вымокли, она возбуждена тем, что участвует в стихийном событии). Какое водное царство! Просто слюнки текут. Водяной набрал в рот воды. Тучи мне в рот набились, когда гром гремит, зубы стучат и дробятся… Сколько в мире коренных зубов вырвала эта буря… невиданная. В памяти зуб на нее будем иметь… (Оглядывается.) Хоть бы одно сухое слово. (Ищет.) Потоп! (Смеется, передразнивает.) Еще не успел сойти первый потоп, дно морей и океанов еще дымилось зеркалами, когда черт решил спустить с цепи второй потоп. Слишком уж благочестив стал мир… Так, наверное, запишется в грядущей Библии. (Смеется, блестя зубами.) Хорошо смеяться в бурю, зубы блестят, если красивые. Красиво смеяться в бурю, блестя красивыми зубами. Вот как я себя хвалю. (Серьезно.) Вокруг меня происходит… бог весть что. И я… словно плыву по волнам… по морям, по океанам… Тсс! Что-то прошелестело… (Прислушивается.) Да, шевельнулось… своими ушами слышала. (Кричит.) Кто здесь, а? (Вздрагивая.) Опять… Как лист… или глаз, когда открывается. Чувствуешь веко… Стой! Стой, стрелять буду! (Делает охотничий жест.) Должно быть, заяц. Сейчас позову охотников. (Громко.) Охотнички, сюда! Здесь что-то шевелится. Может, крот в земле? Чувствую какие-то движения… испуганные, живые… Вот и сейчас. Ох, я вся дрожу… Кто это так нагло воспользовался погодой? Что задумал? Что вообще задумано? Правду сказать, я счастлива, да, вот слово. Странное счастье, необъяснимое… счастье какого-то потрясающего напряжения… почти как тогда, когда я была малюсенькой, глупой, изнеженной и… в материнском чреве. Да, да, изнеженной, но не такой уж глупой. (Делает нервный жест рукой.) Но теперь не время для воспоминаний. Таких воспоминаний. Однако чем объяснить такое состояние… почти совпадающее с тем? Ладно, глупости. Пора домой, темнеет. Я хотела сказать — выключается небесное электричество…
Вспышка молнии.
Вот, пошло мигать… (Идет, с трудом делает несколько шагов. Замечает огромный дуб с огромным дуплом, где можно уютно устроиться. Изучает дупло.) Из этого древа… только что гроб вылетел. Вылетел вовремя, оставив место, пригодное для полноты жизни. (Смеется, вспоминает, что беременна, склоняется ухом, словно хочет прослушать свой живот. Затем осторожно забирается в дупло.) Ну кто ты там? (Смеется, передразнивая.) Если ты потоп… пожалуй сюда, в ковчег! (Высовывает руку.) Еще льет… никак не перестанет. Я-то думала, что, как заберусь сюда, дело примет другой оборот… даст мне, так сказать, плыть посуху… (Высовывает другую руку.) Разверзлись хляби небесные! (Задумывается.) Может, никогда не перестанет… Может, никогда и не переставало… (Устраиваясь поудобнее.) Теперь в самый раз немножко пофилософствовать… здесь идеалистически… там материалистически… (Смеется, дрожа от холода.) Мне просто повезло с этим дуплом, ей-богу. (Печально.) Нет, тогда я была в самой природе… теперь в этом несчастном дупле, из которого вылетело… что-то… (Вспоминая.) Тогда был ласковый свет… я вбирала его кончиками пальцев… всей кожей… Плыла! (Печально.) Я не плыла с тех пор… с тех пор я не… плыла, не вбирала свет, локтем, коленями. Не пролетала в бесконечности… без всякого труда. Я не… (Смеясь.) Я, пожалуй, единственное существо на свете, во всяком случае единственное в селе… в крайнем случае единственное в этом дупле… единственное существо, у которого есть воспоминания… еще до рождения… (Прозаично.) Вот тут и странность. Я сказала и мужу моему… перед свадьбой: «Знаешь, у меня бывают видения». Он спросил: «И часто?» «Нет, не бойся, они — не то, что ты думаешь… Порою, не знаю, как объяснить, но
Молния, гром.
Что с того, что дамба грозит обрушиться. Все люди там, на реке, у дамбы. Положила и я свой кирпич… (Смеется.) На самом деле — камешек. Нашла его… в туфле… Мне не разрешили поднимать тяжести. Руками на меня замахали: беги, мол, домой, без тебя справимся. Есть кому строить. У тебя другое задание… Словно родить — значит выполнить задание. Дело. Чудаки — мужики! Может, мой долг и в том, чтоб укрепить дамбу, преградить поток… (Другим тоном.) Как-никак движение облегчает роды. Сегодня я всласть подвигалась, если сегодня рожу… (Печально.) Кончится счастье того, кто будет мне сыном… и будет скорбно мне, вывернутой наизнанку! (Сосредоточась, как в трансе.) Я помню, помню… я почувствовала за несколько дней… Впрочем, какие там дни, я иначе измеряла время — может, ресничками по материнскому чреву отмечала свой рост… Я почувствовала — происходит что-то. Нечто вроде болезни. Меня пронизывала дрожь… дотоле неведомая… (В страхе.) Это была смертная дрожь… потому что до того я была бессмертной… Словно что-то вращалось вокруг меня. Я лишилась способности свободно парить в пространстве, я падала… падала… падала. И вдруг катастрофа… полное падение. (Со стоном.) Говорят, мать меня тяжело рожала… Да, я отлично помню то потрясение… Может быть, инстинктивно я не хотела рождаться, привыкла к раю, к бессмертию… Глупости, как сказал бы муж, — «предродовой бред». Но здесь, в этом дупле, я могу говорить начистоту… (Улыбаясь.) Природа — тоже мать, может войти в мое положение. (Другим тоном.) Я себя увидела в капельке, когда блеснула молния. (С грустью.) Увы, я перестала уже быть красивой… Беда! Женщина должна быть красивой до последнего мгновения. Отец собирается умереть — как я покажусь ему в таком виде? Уйдет с дурным впечатлением из этого мира. Сыночек мой откроет глаза, увидит чудище, бабу-ягу — и испугается. Впрочем, не так уж я страшна; вчера еще все мужчины смотрели мне вслед. Кроме моего мужа, который оглядывался на других… Так я думаю, сама не замечала… а теперь он сражается с волнами. Я умоляла его не рисковать, не заплывать на лодке далеко. Знает ведь, в каком я положении. Знает, в каком состоянии отец. Бедный отец! Не будь его болезни, я бы еще побыла у дамбы. Положение отчаянное. Люди все в отчаянии. Кроме него! Хотя… (Чувствует боль, кладет руку на живот.) Боже! Беда не приходит одна. Он беспокоится. Ему не терпится увидеть мир, удостоиться судьбы. Иметь имя. Он вертится, поворачивается лицом к стене и не желает… умирать. (Объясняя.) Я об отце теперь. А раньше говорила о ребенке. Что за черт, почему, я их путаю. Теряю нить. Да. Нет, теперь прошло. Но лучше бы смыться отсюда, хоть здесь и тепло и уютно. Есть же у нас дом… пусть даже и вверх дном. (Серьезно.) Все еще льет как из ведра. Тучи низко, дикие гуси пытались вынырнуть из них, поплыть, но захлебнулись. Глубина тучи не меньше десяти километров. Скользишь на каждом шагу. Земля потекла? Надо поберечь грудь, чтоб вода не попала… в молоко. Только этого не хватало! Первым делом его будет… проблема питания. (Придирчиво осматривается.) Есть ли у меня грудь? Будет ли он доволен? (Робко, с оглядкой выходит из дупла. Как только доходит до следующего дерева, дуплистый дуб вспыхивает от молнии и горит, как свеча.) Господи! Прямо не верится… Он ждал, пока я уйду, чтоб загореться… и умереть… Для кого зажигаются такие гигантские свечи? Напрасные старания. Меня ничего не коснется. Пока мне это дело предстоит. Существует солидарность начатых дел, которые должны завершиться… (Улыбаясь.) Солидарность беременных дел… Останься я в дупле, молния миновала бы дуб. Да, я уверена. (Поглаживая живот.) Пойдем, деточка. (Громко.) Солидарность всего, что рожает… помоги мне!
Гром, молния, И р и н а удаляется, скользя.
Интерьер крестьянского дома. Две комнаты, обставленные по-разному. Одна — для молодоженов, другая — по старинке. Между ними сени. Двери обеих комнат распахнуты. В правой — И р и н а съежилась на постели от предродовых болей. В левой — Д е д, отец Ирины, тщится умереть. Он не очень сокрушается, расставаясь с жизнью. Добрая смерть — как легкие роды. Неподалеку от него — заранее заготовленный гроб. Дед и Ирина переговариваются.
Д е д. Знаешь, он стал пованивать.
И р и н а. Что? Кто?
Д е д. Этот гроб… Вчера еще от него шел приятный дубовый дух, а теперь воняет древесным клеем. Не подменили ли мне его?
И р и н а (мучаясь). Кто подменит? Что ты говоришь?
Д е д. Я заказал дубовый, вчера еще он был дубовый… совсем недавно. (Решительно.) Я в еловый не полезу…
И р и н а. Не думай об этом…
Д е д. А об чем думать? О бабах?
И р и н а (пытаясь улыбнуться). Хотя бы.