Современная советская фантастика(Сборник)
Шрифт:
Все стены близко. Здесь душевая.
Это вода. Это кровь.
Тишина.
Я принимал душ. Потом взвыли сирены. Потом был удар. До этого были разгон и полет.
ПОЧЕМУ ТИШИНА?
Дикая боль в плече. Вывих?
Жидкая пленка обтягивает лицо.
Гравиционер не работает. Только аварийное освещение.
Невесомость.
Я плаваю в воздухе, в стайке розовых и красных шаров. Это моя кровь, смешанная с водой и шампунем.
Удар был страшный.
Сижу в воздухе, сдираю
Кровь остановилась быстро. Голова как болячка. Перевязать ее нечем. Одежда за дверью, а дверь не открывается. Как в анекдоте.
Рука вправилась. Сама вправилась, когда начал сдирать корку с лица. Рассказать кому-нибудь — не поверят.
Я шел с Земли на Юпитер, экспрессом. Вез ребятам приборы и елку. Бедняги — каково им без елки?
Свет слабеет. Окон в душевой нет, только дверь, а дверь заклинило насмерть.
Воздух уже очистился. Розовые шары растянулись по стенам. К счастью, удар выключил воду. Иначе я бы давно захлебнулся. Маме было бы больно. А отец — что отец? Сам когда-нибудь буду отцом.
Вряд ли.
Стены душевой теплые — там горячая вода. Это я ее подогрел, перед тем как принимать душ. Предусмотрительный.
Тепло. А то сидел бы сейчас голый где-нибудь в машинном отделении. Замерз бы. Правда, что делать голому рядом с компьютером?
Знобит. Граммов четыреста потерял. Все стены ею покрыты.
Удар был страшный. На что мы налетели? На метеорит?
При пяти мегаметрах в секунду хватит и крупинки.
Но откуда крупинка? Путь проходил вне эклиптики. Разгон на Альтаир, потом поворот. К Юпитеру только так и летают. Для безопасности.
Но если не метеорит? Все едино. Что-нибудь искусственное, отработавший зонд 80-х годов.
Обидно, если зонд. Из мертвой главы гробовая змея. Встреча с прошлым, и прошлое убивает.
Аварийное освещение слабеет.
Знобит.
Нет, это стынут стены. В радиаторах мерзнет вода. Не только гравиционирование отключилось. Теперь все закончится быстро.
Мы куда-то летим. Мы — это мертвый корабль и живой человек. Мы — это странный гибрид, противоестественное сверхсущество, знающее и прошлое и будущее. Прошлое — памятью человека, будущее — траекторией корабля.
Всезнающее, но не бессмертное.
Вероятно, этот удар — он пришелся спереди — разрушил все. Пост управления, энергоблок, отопление…
Льдинки носятся в воздухе. Розовые и красные.
Стены покрыты пленкой радужного льда. Освещение умирает.
Нет, это была не крупинка. Что-то большое. Крупинку расстреляли бы лазеры. Оттого и взвыли сирены. От бессилия.
Наверняка отработавший зонд.
Уже темнота.
Один не вынес удара о Землю, другие сгорели, третьих задушил вакуум… Нет, мне не холодно.
У каждого свой путь.
Хорошо, что медведь не съест
Уже не холодно. Интересно, похож я буду на памятник?..
Спать.
Первое — это запах.
Запах травы, и свежего сена, и весенней грозы, и сохнувших водорослей, и цветов.
Запах жизни.
Касание простыни и чьих-то пальцев к лицу.
Тепло.
Открываю глаза.
Ее лицо совсем близко. Смуглая кожа. Необыкновенные ресницы, добрые глаза. Выше — что-то еще: не то небо, не то потолок.
— Спите.
Что полагается думать, когда вот так пробуждаешься? Полагается думать так: я в раю, среди ангелов. Но крыльев не видно.
Как тепло!
Вероятно, хорошо умирать, глядя на красивую женщину. Но оживать так еще приятнее.
— Спите.
Закрываю глаза. Уютно, тепло и блаженство.
Вновь пробуждение. Птичий утренний гам. Маме было бы хорошо, если бы знала.
Никого нет. Вверху цветной потолок. Где-то окно. За окном орут воробьи.
Повернуть голову не удается. Ничем нельзя шевельнуть, только глазами.
Сколько прошло: минута, час, сутки?..
Было утро, был понедельник. Декабрь 1999-го, незадолго до праздника. Я стартовал к Юпитеру на экспрессе, в обход астероидов. Новый год собирался встретить на Ио.
Ребятам нужны приборы — как они без приборов?
Трудно найти добровольца — рядом рубеж тысячелетий. Всем хочется встретить дома. В семье, с мамой, с товарищами.
Лишь мне все едино, где новогодняя ночь. На Ио — значит на Ио.
Елку я тоже вез. И разноцветные лампочки.
Я стартовал, я набирал скорость, я летел в пустоте. Я прошел полдороги.
Потом я принимал душ. Потом мы во что-то врезались — не то в метеорит, не то в отработавший зонд.
Потом я замерз.
Я шел в обход астероидов, на бешеной скорости, прямо в звезды. Перехватить меня не могли, и никто бы меня не догнал.
Но, похоже, догнали.
— Как вы себя чувствуете?
Язык не русский, но понятный. Это мой язык, русско-американский космический жаргон. Как еще говорить с космонавтом, если не знаешь национальности? Откуда узнать, если даже одежда за дверью?
Кто же тебя догнал?..
— Какой теперь год?
Орут воробьи за окном.
— 2498-й. Спите.
Вот кто тебя догнал. Сначала ты врезался в прошлое, и оно тебя умертвило. Потом ты встретился с будущим, и будущее оживило тебя. Переход из вчера в завтра, из вечера в утро сквозь ночь.
— Спите.
Мы стоим у окна. Одежда у меня новая, удобная. Собственно, только шорты. За окном ветер, облака, солнце. Поле, лес, все как полагается. И нигде ни одного человека. Только Вита — ее так зовут.