Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов
Шрифт:
Но дело-то ведь в том, что Господь не сотворил ни одного человека с гомосексуальными наклонностями, страстью к убийству шумных соседей или врождённым стремлением к перемене супругов.
Наши желания и стремления исковерканы грехом. Наши чувства и инстинкты подобны испорченному компасу, под который злодей Негоро (сатана) подложил топор греха.
Для того, чтобы определить, какие желания нужно обуздывать, а какие не нужно, необходимо сверяться с верным компасом — Словом Божьим.
Кто-то скажет: ну зачем приводить такие деструктивные примеры, как убийство? Ведь в гомосексуальную связь люди вступают в большинстве
Ну и что?
Ведь, во-первых, если какое-то тёмное дело совершается по обоюдному согласию двух лиц, то это ещё не значит, что не ущемляются права третьего лица. Два ночных вора, случайно встретившиеся в лавке местного торговца, могут отлично поладить, обоюдно согласившись поделить добычу поровну. Но значит ли, что их действия не ущемляют прав хозяина?
Я уж не говорю, что от разводов и гомосексуального поведения страдают в конечном итоге дети.
Бросающий свою жену ради другой женщины или вступающий в гомосексуальную связь нарушает права Бога. У Господа есть право требовать от Своего Творения святой жизни. У Святого Вседержителя должна быть возможность реализовать право, выраженное словами пророка: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния…» (Авв. 1:13).
Во-вторых, если какое-то дело совершают двое по обоюдному согласию, то это ещё не значит, что нет вреда для них самих. Два наркомана могут по обоюдному согласию убивать своё тело и душу, получая от этого удовольствие. Но значит ли это, что их образ жизни хорош и не подлежит исцелению?
А в-третьих, даже если формально никто никому не вредит, это ещё не значит, что в действиях нет греха. Писание знает грехи, которые формально не наносят никому из людей ущерба, но всё же вредят душе. Такова, например, зависть. Можно завидовать друг другу, и даже делать это по обоюдному согласию, не причиняя вреда имуществу друг друга. Но это всё равно будет грех.
Бог же однозначно запрещает гомосексуальное поведение и развод, называя их грехом.
Обычно гомосексуалисты, претендующие на звание христиан и не желающие бороться с грехом, пытаются перетолковать ясные тексты Нового Завета, свидетельствующие о греховности гомосексуального поведения. Самое распространенное их объяснение — Писание запрещает не саму гомосексуальную связь, но гомосексуальное насилие. то есть нельзя никого принуждать к однополым интимным отношениям.
Однако достаточно беглого взгляда на Писание, чтобы понять, что это «объяснение» высосано из пальца.
Мужеложники, объявленные людьми, не наследующими Царства Божьего (1 Кор. 6:9), — не насильники. Для описания изнасилования в греческом языке есть глаголы , , , и т. д. Ни один из этих глаголов не является однокоренным к слову (мужеложник).
Фраза из первой главы Послания к римлянам: «Мужчины на мужчинах делая срам» (Рим. 1:27) также не означает вступление в гомосексуальный контакт по принуждению. Об этом красноречиво свидетельствует фраза: «разжигались похотью друг на друга» (буквально «стремление, желание их друг на друга»). Эти слова свидетельствуют, что речь идёт не об изнасиловании, а об обоюдном желании, обоюдной похоти. Жертва насилия никогда не испытывает вожделения к насильнику.
С разводом ситуация в христианстве ещё хуже. Некоторые братья и
— Да сколько можно? — восклицают они, — Я не тряпка половая, чтобы об меня вытирать ноги.
Ушиб и временное онемение конечности, они лечат полной ампутацией.
— Резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов! — девиз Веры Семёновны из «Покровских ворот» — это их девиз.
Инфантильное отношение к браку по принципу: отдавай мои игрушки и не писай в мой горшок… — привело к тому, что христиане утратили способность любить по-настоящему!
Любовь представляется им увлекательным приключением, которое не подвержено испытаниям и проблемам. Любовь для них — хобби. Вместо того, чтобы умножать супружескую любовь, они предпочитают умножать объекты супружеской любви.
Они забывают, что развод разрешён Христом только в том случае, когда твой супруг сам ушёл в прелюбодейный иной брак или, когда неверующая сторона отказывается жить с верующей. Но и в таком случае Писание даёт недвусмысленное повеление оставаться безбрачным или мириться с супругом/супругой.
А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены [своей] (1 Кор. 7:10,11).
Так что даже развод — это не разрыв отношений, однажды соединённых Богом, а временная мера, ведущая к примирению супругов.
Понятно, что сатана прошёлся по людским судьбам, разрушив не одну жизнь. Каждый случай заслуживает отдельного рассмотрения, но принцип один — развод, как освобождение от брака ради какой-то мифической «новой мечты» абсолютно недопустим.
Понятно, что сотни тысяч людей с гомосексуальными наклонностями нуждаются в квалифицированной душепопечительской помощи.
Ясно, что брезгливое и злобное отношение к разведённым и гомосексуалистам совершенно недопустимо. Но, напротив, они вправе претендовать на особое внимание со стороны служителей Церкви, которые должны содействовать исцелению. В конце концов, настоящая Любовь в том и проявляется, когда любящий помогает больному исцелиться.
Достойна всяческого порицания практика замалчивания и игнорирования проблем, связанных с разводами и гомосексуальностью. Особенно мерзко высокомерное отношение к грешникам, когда служители не могут предложить им ничего, кроме гадливой гримасы на лице, забывая о том, что самого мерзкого грешника каждый из нас бреет по утрам, стоя перед зеркалом.
Но речь сейчас не об этом!
Речь о том, что слово «Любовь», самое важное, у нас «в привычку вошло, обветшало, как платье». Оно изменилось до неузнаваемости, словно отражённое в кривом зеркале злобного андерсеновского тролля.
Право на любовь стало означать право на личный комфорт без оглядки на моральную оценку своих действий. Понятие счастья вдруг утратило связь с Богом и Его Словом, и поэтому само счастье стало вдруг похоже на перегоревшую ёлочную гирлянду: лампочки-то есть, а света и радости нет; ибо прервана связь с источником энергии.