Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов
Шрифт:
• Ставила локти на стол, сидя с другими.
• Давала взаймы и спрашивала обратно.
• Ценила писателей, артистов за их талант, а того, что они богоотступники, не хотела понять.
• Согрешала своими непристойными телодвижениями и походкой.
• Клала ногу на ногу на людях.
• Скучала, мечтала о путешествиях.
• Выходя из храма по нужде, не корила себя за это.
• Мечтала о трудах своих, хотела, чтобы заметили их, оценили.
• Искала справедливости, писала требовательные письма в редакции, жаловалась.
• Не хвалила тех,
• Любила без меры пить соки, газированную воду.
• Не сносила зловония от людей без отвращения.
• Чихала, зевала, кашляла, сморкалась перед людьми, ковыряла в носу.
• Работала парикмахером.
И так далее.
Так как же нам относиться к заповедям Божьим и тому, что некоторым людям представляется заповедями Божьими?
Давайте запомним два правила:
Первое касается заповедей Ветхого Завета и звучит так:
Должен ли? Нет, если не обновлено.
Могу ли? Да, если не запрещено.
Ну, к примеру, те же татуировки (опустим вульгарное толкование Лев. 19:28, допускающее тождественность современных татуировок и древних ханаанских ритуальных религиозных надписей на теле; давайте в учебных, так сказать, целях притворимся, что речь там действительно идёт о татуировках в современном смысле этого слова).
Должен ли я соблюдать эту заповедь? Нет. Она нигде не обновлена в учении Христа, а, следовательно, утратила своё значение, так же как и заповедь о цицит (Чис. 15:38–39).
О вреде татуировок можно рассуждать, но нельзя говорить, что татуировки запрещены Богом. Можно и не посещать тату-салон. Ведь Новый Завет не накладывает запрета на подобное непосещение (Ого! Тройное отрицание! Ай-да русский язык!).
Или другой пример: обрезание, как условие спасения и знак принадлежности к обществу Господню.
Должен ли я обрезываться? Нет. Эта заповедь не обновлена.
Могу ли я обрезываться, по религиозно-иудаистским соображениям? Нет. Это запрещено в Новом Завете (Фил. 3:2). Исключение — совершение обрезания в миссионерских целях, для успешного благовестия иудеям.
Второе правило касается заповедей Нового Завета.
Оговорюсь, речь идёт именно о заповедях, сиречь о моральном учении, а не о догматике.
Тут можно сказать просто: разрешено всё, что не запрещено.
Если вы умерли со Христом для стихий мира, почему, как живущие в мире, даёте вы подчинять себя постановлениям: не прикасайся, не вкушай, не трогай — (всё то, что обречено на уничтожение от употребления), — по заповедям и учениям человеческим? (Кол. 2:20–22)
Тут недвусмысленно говорится о том, что любой запрет, который не исходит от Бога — человеческая заповедь и учение.
Но не все этим удовлетворятся, поэтому в этой связи могу предложить четыре разъясняющих
Если Новый Завет учит чему-то прямо и недвусмысленно (разумеется, такое понимание должно быть следствием тщательнейшей экзегезы), исполняй в точности.
Если призыв Нового Завета труден для однозначного истолкования, то уважай мнение оппонента.
Если Новый Завет хранит молчание, храни молчание и ты, даруя свободу во Христе.
Если тебе кажется, что чья-то свобода послужит поводом к угождению плоти, то смотри пункт 1.
А вообще-то, свобода — это блюдо на любителя.
Жить с «греховником» в кармане проще. Думать не надо…
К чему эти странные слова о том, что Сын освободит вас, истинно свободными станете, и тогда придётся с Его Духом сообразоваться? Сложно это… Впрочем, Он же и не принуждает никого к свободе, а призывает.
Так что, если не согласны, то поскорее забудьте то, что сейчас прочитали… Только не сетуйте потом…
92. Миф о пользе лубочного и сказочного христианства
На затылок
нежным жестом
он
кудрей
закинул шёлк,
стал
барашком златошерстым
и заблеял,
и пошёл.
Что луна, мол,
над долиной,
мчит
ручей, мол,
по ущелью.
Тинтидликал
мандолиной,
дундудел виолончелью,
Нимб
обвил
волосьев копны.
Лоб
горел от благородства.
Я терпел,
терпел
и лопнул
и ударил
лапой
об стол.
— Попрошу вас
покороче.
Бросьте вы
поэта корчить!
Посмотрю
с лица ли,
сзади ль,
вы тюльпан,
а не писатель.
В. В. Маяковский. Птичка Божия
Проповедники бывают разные. Есть серьёзные и пафосные, есть горячие и искренние. А есть такие, которых хочется назвать христианскими сказочниками. Речь их елейна и медоточива.
Они проповедуют, словно рассказывают на ночь сказочку послушным детям. В их устах Библейские герои становятся былинными персонажами, рыцарями без страха и упрёка, не ведающими сомнений и ужаса. В их изложении библейские святые предстают безупречнейшим образцом для подражания, в поступках коих просто нет места чему-то греховному. По их мнению, всё, что не вписывается в елейно-благочестивые рамки, должно быть надлежащим образом перетолковано.
Так в их интерпретации книга Песнь Песней из сборника любовной лирики превращается в аллегорию отношений между Христом и Церковью. Они пунцовеют от праведного негодования, когда просишь их объяснить, какие действия Христа подразумевает текст: «Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблоков» (Песн. 7:8,9).