Современный финский детектив
Шрифт:
Опыт и длительное пребывание в этих краях позволили ему хорошо познакомиться с местными жителями. Поэтому его можно было послать на дело просто так, без всяких объяснений. А вот Илола придется подробно проинструктировать.
К этому он немедленно и приступил:
— Там, в деревне Ала-Коттари…
При этом ленсман сделал широкий жест рукой. Жест едва ли пришелся в сторону Ала-Коттари, но дал понять, что сама по себе деревенька была не совсем обычной.
И пояснение не заставило себя ждать:
— …живет всякий сброд. И если поступают сведения, что в наших краях кто-то гонит
На лице Илола промелькнуло подобие слабой улыбки, и он скромно подтвердил:
— Что-то в этом роде и я слышал. Хотя самогонного аппарата пока ни разу не находил.
— Еще найдешь, — заверил ленсман. — Так вот об этой самой Ала-Коттари… хотя от нашего села до нее всего немногим более десяти километров, но это уже особый, своеобразный мир. Там своя, тесная и сплоченная коммуна… как бы это объяснить поточнее… — Пармалахти перевел дыхание и продолжал: — Там, как по заказу, все могут пуститься во все тяжкие. К примеру, отлично знают, что охота на лосей запрещена. Несмотря на это…
Илола осмелился и добавил:
— …лось прямо, своим ходом, попадает в котел?
— Точно. А затем все как один начинают отпираться и изображать идиотов. Спрашивают, не имеет ли в виду господин ленсман некое животное, которое бегает по лесу и носит рога на голове?
Илола усмехнулся, он ожидал продолжения.
Пармалахти прищелкнул пальцами:
— Сама деревня небольшая… едва ли больше полудюжины домов наберется.
Илола вставил:
— Я как-то проезжал через нее. Раз или два. После того как я наконец поставил на колеса свою развалину.
Пармалахти кивнул головой.
— Ну, значит, знаешь.
— Да, как мне показалось, этакий идиллический уголок. Редкие избы дремлют по обе стороны дороги. Старые заборы и очень красивый каменный мост…
Пармалахти перебил его:
— Не больно вдавайся в поэзию.
Илола тотчас умолк. Он явно растерялся от этого замечания.
Какие-то добрые чувства возникали в душе Пармалахти к этому парню. Здоровый и подвижный, а с другой стороны, осторожный и вежливый, констебль Илола пробуждал далекие воспоминания. С тем же скудным жизненным багажом когда-то и Пармалахти вступил на эту, полицейскую стезю. Но, насколько помнилось, ему в свое время удалось преодолеть застенчивость быстрее и легче.
Ничего не поделаешь, времена изменились.
Еще Пармалахти подумал о том, что в нынешние суровые и смутные времена Илола казался редкой птицей. Не слишком ли он мягковат для полицейского? В конце концов, это проявится в первом же настоящем деле. И все же едва ли вежливость и обходительность можно причислить к недостаткам молодого человека.
Поставив точку в своих размышлениях и возвращаясь к делу, Пармалахти продолжал:
— Для полной характеристики Ала-Коттари нельзя не упомянуть об одной достопримечательности этих мест, располагающейся немного в стороне от деревни…
— Дом трех женщин?
Ленсман удивился. Он уставился на констебля проницательными глазами, выглядывавшими из-под косматых, поседевших бровей:
— Да
— Я же говорил, что в свободное от работы время кружил по окрестностям.
— И слушал, о чем говорит народ, не так ли?
— И это тоже.
Они поглядели друг на друга. Пармалахти пожал плечами и спросил:
— Ты что же, заглядывал в этот дом? Его правильное название Лаутапоррас. Но, ты прав, сейчас он известен здесь больше как Дом трех женщин.
Илола покачал отрицательно головой.
— Я лишь взглянул на него снаружи. Он хорошо просматривается с дороги, которая в этом месте поднимается в гору. Строение выглядит несколько своеобразно и напоминает крепость…
— Вот как, — раздумчиво произнес ленсман Пармалахти. — Значит, только снаружи разглядывал…
— Именно так.
— Да-а… Может случиться, что тебе придется познакомиться с этим домом и изнутри. Посмотрим… — Ленсман внезапно прервал свою речь. Он заметил, что опережает события, и начал разматывать клубок с другого конца: — Если вернуться еще раз к деревне Ала-Коттари и к ее экзотическим обитателям, то один из них просто уникум.
Так как ленсман задержался на мгновение, чтобы посмотреть, понял ли его собеседник, Илола тотчас произнес:
— Следовательно, самый выдающийся из числа ему подобных?
— Точно. Если в этой деревне все бестии, то сапожник Тимо Тойвиайнен — самая хитрая бестия!
— Это имя мне ни о чем не говорит.
— Естественно, ты не успел еще познакомиться со всеми жителями этой волости.
— Ты сказал, что мне придется посетить больницу. Очевидно, тот самый Тойвиайнен и попал в нее?
— Да. Сегодня, около полудня.
Ленсман машинально посмотрел на часы. Шел третий час. Заметив движение ленсмана, младший констебль Юрки Илола выразил намерение подняться.
Пармалахти махнул рукой:
— Я же сказал, что это не опасно для его жизни. Хотя он и стал объектом нападения и получил ножевую рану.
Это сообщение вызвало интерес, который явно отразился на лице Илола.
— Однако отнесемся к этому событию спокойно, — сказал Пармалахти. — И прежде всего потому, что тебе скоро придется говорить с этим Тойвиайненом и мне хотелось бы подготовить тебя к беседе с ним. Видишь ли, этот самый Тойвиайнен в своем роде артист, непревзойденный рассказчик. Вот тебе только один пример…
Пармалахти принялся копаться в кармане. Оттуда появилась узкая металлическая сигарница. Прежде чем Пармалахти успел взять сигару в рот, Илола уже поднес ко рту начальника огонек.
— Благодарю…
Пармалахти сделал первую затяжку. Его брови нахмурились, но на лице не было признаков недовольства. Скорее наоборот, на нем промелькнула улыбка. Казалось, Пармалахти вспомнил нечто примечательное.
— Видишь ли… Некоторое время тому назад до местных властей стали доходить слухи о том, что в Ала-Коттари… вот именно, где же еще, как не в Ала-Коттари! — На лице Пармалахти появилась саркастическая усмешка, и он продолжал: — По слухам, там играли в карты на деньги. Азартные игры! Ты еще недавно проходил криминальную науку и должен знать, что за это полагается по нашим законам?