Современный итальянский детектив. Выпуск 2
Шрифт:
Когда они вернулись во Флоренцию, Матильда поняла, что ей уже не под силу поддерживать с ними прежние отношения. Каламбрина, несмотря на то что была ровесницей Матильды, вела довольно бурную жизнь и в этом напоминала Матильде общительного, гостеприимного Нанни. Однако слишком частые встречи с этой подвижной, любящей громкие фразы женщиной утомляли ее.
И тем не менее она приняла приглашение на банкет: в последнее время ей хотелось развлечься. Откуда ей было знать, что вместо развлечения у нее появится повод для новых терзаний.
Сенсини жили в большом доме на набережной Арно; вся квартира их — шкафы, полки
Еще поднимаясь по лестнице, она уловила в воздухе аромат карри, и аппетит сразу пропал (Каламбрина все готовила с этой приправой, а Матильда терпеть ее не могла).
За столом кроме Матильды и хозяев дома сидело девять человек. Молодая пара из Цюриха — оба в джинсах и кашемировых блузах, англичанка с сиреневыми волосами и ее спутник — владельцы художественной галереи в Оксфорде, где Каламбрина выставляла свою керамику. Остальных Матильда видела раньше: директор банка с женой и дочкой (миниатюрные, с одинаковыми прическами и в шелковых платьях одного фасона) и двое консультантов по экономическим вопросам: один худой и нервный, второй — стокилограммовая туша, но, несмотря на внешнюю несхожесть, их, казалось, многое связывает, поскольку везде они появлялись вместе.
С самого начала предметом разговора стал маньяк. Присутствующие даже как будто забыли, зачем собрались, так живо каждый принялся отстаивать свою версию.
Директор банка, полный, краснолицый мужчина, доверительно сообщил, что убийца — всем известный врач; на него уже много улик, и вот-вот он будет арестован.
— Да нет, какая чепуха! — перебил его тощий и агрессивный консультант. — Этот человек явно иностранец. — Он бросил взгляд на владельцев галереи из Оксфорда. — Его modus operandi не имеет аналогов в итальянской криминалистике, тогда как в британской — уж пусть меня извинят английские друзья — их предостаточно.
Ему в один голос возразили молодые швейцарцы — тележурналисты. Они уверяли, что у них абсолютно верные сведения. Убийца — коренной флорентиец из высших слоев общества.
— А по-моему, — заявила Каламбрина в своей авторитарной манере, — он душевнобольной. Читали — у него что-то с половыми железами? Так вот, скорее всего, на этой почве и сдвиг. Я его очень хорошо себе представляю: огромный, весь такой нескладный, да к тому же импотент. Бродит в уединенных местах, как неприкаянный, и, стоит ему увидеть, как молодые занимаются любовью, кровь ударяет в голову… Нет, вы не подумайте, что я его оправдываю, но по-человечески можно понять. Болезненное сознание и все такое…
Матильда вдруг почувствовала жгучую ненависть к приятельнице.
— А где это ты вычитала, что у него расстройство половых желез? — хрипло проговорила она.
— Как где — в газетах! И это вовсе не их домыслы, к такому заключению пришла судебно-медицинская экспертиза, и психиатры его поддерживают.
— Впервые слышу, — обронила Матильда.
— Да ты забыла! — отмахнулась Каламбрина. — Они об этом только и твердят… Теперь у полиции новый план — поставить на всех дорогах опергруппы и проверять каждую машину, выезжающую из города. Напрасные старания! Уверена — этот тип разгуливает пешком или, в крайнем случае, ездит на мопеде. Иначе
— Но если он такой грузный, — робко поинтересовалась жена директора банка, — как же он умещается на мопеде?
— Что ты думаешь, мопед выдерживает только лилипутов? Возьми хоть Энеа, сына Матильды, вон как ловко он ездит на мопеде. А по габаритам, пожалуй, еще фору даст маньяку.
— Брось болтать, Каламбрина! — резко оборвала ее Матильда.
Каламбрина непонимающе воззрилась на нее.
— Да ты что? Тебе неприятно, что я сравниваю его с Энеа? Но ведь ты знаешь, душечка, как я люблю твоего сына!
— Вот и попридержала бы язык! — отрезала Матильда и больше за весь вечер не произнесла ни слова.
12
В Виареджо они так и не поехали: Энеа ни в какую не хотел уезжать из Флоренции, а Матильда не очень-то и настаивала. Действительно, думала она, после того приступа разумнее остаться в городе, а то, не дай Бог, повторится. Жара стояла страшная. Даже у них в доме, который все-таки находился за городской чертой и был окружен зеленью, дышать можно было лишь после заката.
Эта духота изматывала Матильду, и к вечеру уже не было сил идти гулять, поэтому большую часть времени она просиживала у телевизора. Так, от начала до конца просмотрела она большую передачу про убийства, и относительное спокойствие, воцарившееся в душе после того, как она заставила себя выбросить из головы болтовню Каламбрины, рассеялось, точно дым. То и дело, особенно по ночам, ядовитый червь подозрения все точил и точил ее мозг, не давая уснуть.
У Энеа же все более или менее наладилось. В результате неудачно введенной дозы героина Нанда едва не отдала концы и, испугавшись, вняла уговорам лечь в больницу. Она и сама измучилась от невыносимой жары, болей в печени, постоянного страха остаться без товара и была даже рада какой-то передышке. Энеа вздохнул спокойно.
Плата за лечение хотя и была не маленькой, но ни в какое сравнение не шла со стоимостью одной дозы. И потом, он верил, что Нанда действительно решила покончить с этим. Порой он даже позволял себе помечтать о будущем: Нанда вылечилась и они живут вдвоем в уютном домике; или же (такое виделось ему, когда он уставал и ощущал груз лет): она вернулась к мужу, ведь тот, в сущности, хороший малый.
Если бы не столь удачное стечение обстоятельств, Энеа бы просто потерял голову. Джордж Локридж внезапно исчез, скорее всего, тоже принимает где-нибудь морские ванны, а кому еще можно предложить картины из Импрунеты, Энеа не представлял. В последний раз он продал англичанину полотно Гуарди — одно из самых ценных в коллекции, — но вырученной суммы, как он прикинул, хватило бы на полгода, не больше.
Он навещал Нанду каждый день после обеда, приносил ей чистую одежду и сладости и не переставал удивляться, как быстро девушка приходит в себя. Она поправилась, посвежела, а на щеках даже заиграл румянец.
Однако Нанда совсем не разделяла его восторгов.
— Скажешь тоже — поправилась! Просто распухла от снотворных, противно в зеркало на себя посмотреть. Если б не это чертово пекло, давно бы сбежала отсюда и достала бы дозу.
— Ты все еще думаешь об этом?
— Думаю?! Да я с ума схожу, и так будет всегда!