Современный кубинский детектив
Шрифт:
— Куда же ты направился? — оборвал его Роман.
— Я пошел повидаться с приятелями в пивную на улице Нептуно — в ту, что работает круглосуточно. Как раз там вы меня и нашли.
Роман взглянул на Кабаду, который стоял за спиной Карденаса, и сержант утвердительно кивнул.
— А потом? — спросил Роман.
— Оттуда мы вышли вместе с Куко. Куко — это один мой знакомый, его все знают под кличкой Масорра. И прямым ходом направились в Центральный парк. В кабаре «Насьональ».
— А дальше?
— В парке мы расстались, потому что я... то есть мы встретили
Карденас в страхе смотрел на Романа. Лейтенант вынул пачку «Популарес» и, предложив Карденасу сигарету, чиркнул спичкой; тот сделал несколько жадных затяжек и, казалось, немного успокоился.
— В котором часу вы встретили ее? — спросил Роман.
— Часов в десять. А примерно в одиннадцать мы зашли с ней в этот самый «Насьональ» выпить немного рому.
Роман внимательно смотрел на него, как будто хотел прочесть что-то в этих бегающих, воспаленных, испуганных глазах.
— Ну а что ты делал потом? Дома ведь ты не ночевал.
Фело Карденас ухмыльнулся — впервые за время их разговора.
— Есть грех, лейтенант. Из «Насьоналя» мы поехали в «Пампу». Знаете, такая гостиница рядом с парком Масео.
— Так далеко? — удивился Роман.
— Я часто там бываю, — ответил Карденас, выпустив струйку дыма. — Оттуда мы вышли часов в пять. Она поехала к себе домой, а я собирался отправиться в свою контору, но, честно говоря, лейтенант, просто разваливался на части.
Карденас снова осклабился, обнажив золотую коронку на одном из передних зубов. Роман что-то быстро черкнул в блокноте.
— А почему ты не поехал домой?
Карденас искренне удивился:
— Заявиться в такой час, да еще после того, как не ночевал дома? Этого еще не хватало! Я поехал к Куко, у него комната на улице Райо, это недалеко от Санхи. Я знал, что ему идти на работу, и попросил разрешения немножко вздремнуть у него. Рассчитывал вернуться домой уже после пяти и сказать жене, что был на работе. — Придвинувшись к столу, Фело Карденас потушил окурок в пепельнице и продолжал: — Конечно, жена все равно бы устроила скандал, но все-таки не такой, как если бы я заявился в шесть утра и объявил, что не иду на работу.
Роман продолжал смотреть на него, не меняя позы.
— Как зовут женщину, с которой ты был? — спросил он.
— Я знаю ее как Рейну. Познакомился с ней там же, возле Центрального парка.
— Рейна, а дальше?
Глаза Карденаса тревожно забегали.
— Не знаю.
— И где живет, тоже не знаешь?
— Тоже не знаю, лейтенант. Я никогда не был у нее.
В голосе Фело Карденаса явно слышалась обида, будто Роман спрашивал его о чем-то таком, чего он никак не мог знать.
— И ты полагаешь, я поверю, что ты переспал с женщиной и не знаешь ни как ее зовут, ни где она живет?
Фело Карденас, по-видимому, снова перепугался не на шутку.
— Но так оно и есть на самом деле, — поспешно проговорил он. — Мы друг друга не спрашивали, кто где живет. Мы говорили совсем о другом... Собрались повеселиться. Сами знаете, как это бывает... Или вы думаете, я сначала узнал ее биографию?!
Казалось,
— Где она работает? — задал следующий вопрос Роман.
Карденас взглянул на него так, словно потерял последнюю надежду найти общий язык, и тяжело вздохнул.
— Не знаю, лейтенант. Думаю, она вообще не работает.
Роман попросил Карденаса описать женщину, которую тот называл Рейной. Кабада занес его показания в протокол. Потом Роман отозвал сержанта в сторону и поручил ему разузнать все о Куко Масорре, а также поискать женщину в кабаре «Насьональ» или в районе Центрального парка. Отдав эти распоряжения, лейтенант подошел к Фело Карденасу и пристально взглянул на него.
— Посмотрим, — сказал он, — сумеешь ли ты доказать, что провел минувшую ночь с этой женщиной... А тебе необходимо доказать это, Карденас. Ох, как необходимо.
Когда Сьерра вошел в кабинет, Роман укладывал бумаги в свой черный кожаный портфель.
— Я уже собирался уходить, — сказал Роман вместо приветствия, — хорошо, что ты меня застал.
День у сержанта Мигеля Сьерры выдался тяжелый. Он ездил в Бехукаль к Идельфонсо Кастельо и застал шестидесятилетнего механика в пижаме, небритым и сильно простуженным. Кастельо действительно никуда не выходил из дому с тех пор, как вернулся накануне с работы, почувствовав там себя плохо. Это подтвердили и соседи. Механик уже знал про смерть Суаснабара и был потрясен случившимся. У Сьерры сложилось впечатление, что он с симпатией относился к сторожу.
Доложив об этом Роману, сержант подвел итог:
— Я думаю, его надо исключить из числа подозреваемых.
— Да, похоже на то, — задумчиво произнес Роман.
— Потом я поехал на базу и, как мы договорились, расспросил об Абреу. Там точно не знают, почему он вернулся так поздно, но диспетчер сказал, что, когда водители возвращаются из рейса, им разрешается ставить машины в гараж в любое время. А как раз накануне, в понедельник рано утром, Абреу послали в Матансас. Так вот, сегодня у него выходной, но мне дали его адрес, и я был у него дома, это на Окендо, почти на углу улицы Салуд.
— Что же он тебе сказал? — полюбопытствовал Роман, встав из-за стола. Лейтенант подошел к двери, которую Сьерра оставил открытой, когда входил, и плотно прикрыл ее.
— Он уже был одет и собирался куда-то, когда я пришел, так что разговор получился коротким. Но, по-моему, с ним все ясно. Он сказал, что вернулся из Матансас около одиннадцати вечера и заехал сперва домой, потому что очень устал и проголодался и хотел сначала умыться с дороги, перекусить немного, а уж потом отвести машину в гараж. То, что было уже поздно, его не волновало, ведь на следующий день он был выходной. — Немного помолчав, Сьерра объяснил: — Когда шофер выполняет ближний рейс, скажем едет в Матансас или Пинар, ему дают один день отдыха. Если рейс дальний, например в Лас-Вильяс или Камагуэй, он получает два дня.