Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— Выпьешь кофе? Спешить тебе некуда, — приветствовал меня НД. — Твой старик сейчас в министерстве и раньше чем через час не вернется.
НД вызвал секретаря и сказал, что он занят и что для посетителей его нет.
— Итак, — начал он, — мы в тупике. С утра, на свежую голову, я еще раз все обдумал. Должен тебе признаться, что меня давно так не прижимали к стенке, как сейчас. Впрочем, возможно, нам что-нибудь даст обыск у Трахта…
Мы проговорили около часа, обсуждая различные наиболее фантастические версии. Несмотря
— Ну как? Поймал наконец Посла? — спросил меня на лестнице мой неоценимый шеф. — Насколько мне помнится, я дал тебе на это двенадцать дней.
Он возвращался с совещания и был в весьма хорошем настроении.
— Знаю, полковник, — ответил я. — С начала расследования прошло почти три недели. Но если вычесть время моего лечения в больнице…
— Ты взял реванш, посадив доктора Кригера за решетку, — насмешливо отрезал полковник.
Мы вошли в секретариат. Я многозначительно подмигнул Кристине и подсунул ей пару клипсов, купленных еще в Берлине.
Полковник обернулся:
— Что, опять американские рыбки фирмы «Счастливый рыбак»?
— Нет, — ответила, сохраняя присутствие духа, Кристина. — А пиво уже в кабинете, под окном, чтоб не прокисло.
— Будь добра, достань мне какую-нибудь стеклянную банку, рыбка, — распорядился он.
Кристина встала, приняв его новое, безусловно связанное с рыболовством, чудачество без всякого удивления. Ведь полковник славился своими неожиданными и странными приказаниями.
— О чем это я хотел с тобой поговорить, Глеб? — услышал я, когда мы вошли в кабинет.
— Вы со мной, а я с вами хотели поговорить о марках.
— Да, — продолжал он не торопясь. — Итак, рассказывай, что у тебя нового?
Кристина, гордая, как павлин, в сверхмодных клипсах, внесла банку и, мило улыбаясь, протянула ее полковнику. Только через несколько минут я смог начать свой доклад.
Пока я говорил, мой драгоценный шеф переливал пиво в стеклянную банку, а затем всыпал туда привезенные мною из ГДР блестящие рыбки.
— Ну что? Что ты смотришь, как будто ничего в жизни не видел? Ты плохо себя чувствуешь? Может быть, дать валерьянки?
— Я не могу понять, почему рыбки должны мокнуть в пиве, а не в валерьянке? — отпарировал я.
— Почему не в валерьянке? Ты думаешь, я собираюсь по ночам ловить на удочку кошек? — высмеял меня полковник. — Я делаю так потому, что установлено следующее: рыба собирается в реках или озерах в тех местах, куда спускают отходы пивоваренных заводов. Значит, рыбу привлекает солод. Поэтому я попросил сделать в каждой рыбке отверстие, куда засунул вату. Вата впитает пиво. А я наловлю на них щук. Вот это и есть дедукция… Прошу, можешь продолжать…
Он действительно был в хорошем настроении. Я посмотрел на стоящее возле дверей довольно вместительное ведро. Полковник явно рассчитывал
Я продолжал докладывать подробности последних событий. Поскольку полковник не мог заниматься всеми делами, то со времени убийства вдовы знал о ходе расследования только в общих чертах.
— Гм. — Он встряхнул стеклянную банку с рыбками, поглядел на них с минуту, затем решил: — Подождем результатов обыска у Трахта. Если Емёла, которому я это поручу, ничего не найдет, нам придется извиниться перед Трахтом… Ты говоришь, у НД тоже нет никаких идей?
— Нет.
— Значит, все нити, которые могли бы привести нас к убийце, порваны? И у тебя в самом деле нет ничего, что помогло бы напасть на его след?
— Правда, у меня есть первая «Норвегия», — сказал я неуверенно. — Это, пожалуй, единственный козырь, который мы еще не пустили в ход…
— А что по этому поводу думает НД?
— Он не придает этой марке никакого значения.
— Да. Я тоже не думаю, чтобы по «Норвегии», даже с помощью электронных микроскопов, удалось определить внешний вид, фамилию и адрес преступника.
Беседа с полковником прошла для меня на удивление гладко. Он не закипел, слушая рассказ о необдуманной операции с наследницей и Трахтом. Когда я выходил из его кабинета, он как раз вызывал по телефону Емёлу, которого должен был прислать ко мне.
Выйдя из кабинета, я задержался в секретариате, чтобы поговорить с Кристиной.
— Подходят?
— Угу. — Она вынула из сумки зеркальце. — Ядя определенно лопнет от зависти, — добавила она с присущим женскому сословию злорадством. — Сколько я должна тебе, Глеб?
— Ничего. Доброе слово…
По дороге я на минуту зашел в главную канцелярию, чтобы вручить такие же клипсы Яде.
— За это вот тебе марки, — Ядя вынула из ящика стола большой конверт. — Только не говори никому, что получил их от меня, — предупредила она на всякий случай. — Кристина теперь позеленеет от зависти, даю слово…
Разве мог я предположить, что мое столь необдуманное поведение роковым образом скажется в решающий для поимки Посла момент?
Емёла, подстегнутый приказом полковника, уже ожидал меня у дверей моего кабинета. Минут пятнадцать я объяснял ему, на что в первую очередь следует обратить внимание при обыске,
Мне, конечно, не удалось скрыть от него, что убийство и кража в Западном районе расследуются Главным управлением милиции и что три недели тому назад это дело было поручено мне.
— А я ведь думал, что ты и вправду собираешь марки, — не сдержал своего удивления Емёла.
Он слышал об убийстве и о том, что, «кажется, убитый или убитая собирали марки», но не обратил на это особого внимания.
— Мы с Ковальским тоже ведем одно дело, связанное с марками. Но это не имеет ничего общего с преступлением, о котором ты рассказываешь… — заметил он.