Современный югославский детектив
Шрифт:
— Мы давали письмо на химическую экспертизу. Чернила импортные, «леонгарди», купить можно не только за границей, но и у нас в любой приличной лавке. Эксперты полагают, что письмо написано авторучкой «пеликан», они тоже продаются по всему свету. Бумага и конверт югославского производства. Мы предприняли все, чтобы установить, в каком писчебумажном магазине продается именно этот сорт, но думаю, ответ получим не скоро. Загреб слишком велик… А может, конверт куплен и не в городе!..
Наконец я приступил к чтению. Послание было кратким:
«Весьма рады,
Я сразу заметил совершенно неверное употребление букв «c» и «'c», а также «d» и «dz». В остальном письмо было написано правильным сербскохорватским языком. Известно, что существует много людей, даже интеллигентов, которые путаются в употреблении этих букв, но тут замена была уж слишком нарочитой. Автор письма явно хотел сбить нас с толку!..
— Ну и что ты об этом думаешь, Малин?
Вопрос начальника вывел меня из размышлений. Отдав письмо Младену, я сказал:
— Вернемся назад… Когда Мандич разбил витрину и был арестован, нарушители полагали, что он нам сразу же все, что знает, расскажет. Они пустились бежать и перебежали бы через границу, если бы возле Сежаны не встретили своего главаря. Узнав о случившемся, он решился на этот ход, из чего я заключаю, что он настолько нуждается в Црнковиче, что готов пойти на риск. Другими словами, он предлагает нам игру в кошки–мышки, причем надеется нас обыграть. Судя по всему, он рассчитывает, что Црнкович в решительный момент перейдет на его сторону…
Шеф поддержал мое мнение:
— Мы тоже так считаем, Малин. Итак, что бы ты сделал в данном случае?
— Я бы пошел на риск! Разумеется, приняв все меры предосторожности…
Шеф, переглянувшись с Младеном, сказал:
— Значит, решено!
Младен, довольный, произнес:
— Дурее себя ищут. Надо постараться и обыграть их всухую. Прежде чем рисковать, мы должны хорошенько продумать наши действия…
— Само собой, — ответил я. — Что вы предприняли до моего приезда? Где Црнкович?
— Ждет в соседней комнате. Получив письмо, он принес его нам и с тех пор сидит здесь.
— Что говорит?
— Уверен, что мы поступим так, как предлагается в письме. Заявил, что готов сделать все, что мы от него потребуем.
Я с сомнением глянул на собеседников.
— И насколько мы можем доверять ему в такой ситуации?
— Полагаю, не слишком, — ответил начальник. — Мы должны быть готовы ко всему. Црнковича нельзя упускать из виду буквально
Значит, уже решено, что действовать буду я.
— Понятно, — коротко ответил я. — Как обстоит дело с документами для Црнковича? Ведь надо ему что–то дать, раз он отъезжает в путь.
Младен вынул из ящика стола удостоверение личности и водительские права и протянул мне.
— Здесь все, что ему требуется. Хоть он и не водил машину несколько лет, уверяет, что чувствует себя способным сесть за баранку. Ну, и подкинем ему деньжат на расходы.
— А машину?
— Мы решили ему уступить желтый «рекорд». Машина средней скорости, тебе нетрудно будет вести ее «джульеттой». Да и цвет светло–желтый, приметный и днем и ночью. Документы на машину в исправности.
Кивнув головой, я сказал:
— Итак, предусмотрено все. Мне остается только договориться с Црнковичем о подробностях…
Начальник меня остановил:
— Сейчас тебе лучше с ним не разговаривать. Завтра в полдень он двинется из Загреба и к вечеру прибудет в Порторож. Я думаю, тебе следует выехать пораньше и сообща с тамошними коллегами подготовить все необходимое для страховки каждого его шага. Да и Црнкович не больно–то должен знать, кто печется о нем с нашей стороны.
— Резонно, — ответил я. — Только мне не нравится, что мы так свободно пускаем Црнковича одного в Порторож. Неизвестно, что эти типчики замышляют. Может, приглашение в Порторож — отвлекающий маневр и они его перехватят где–то в пути?
— Мы об этом уже подумали, — успокоил меня шеф. — Все патрульные машины между Загребом и Порторожем будут извещены о маршруте Црнковича. По очереди будут сопровождать и докладывать о его продвижении. Кроме того, Бора поедет вплотную за ним.
Значит, с этим порядок. И все–таки я беспокоился, не упустили ли мы чего–нибудь.
Младен протянул мне две фотографии:
— Вот еще кое–что, может, тебе пригодится. Наши в Любляне изготовили два фоторобота, пользуясь описанием потерпевшего люблянца. Не знаю, насколько оно было точным, но все же снимки тебе не помешают.
Я взял фотографии, с которых на меня взирали физиономии двух угонщиков. Хорошенько рассмотрев обоих, я спрятал снимки в карман.
— Мы их размножили и разослали по всем отделениям милиции, — прибавил Младен.
— Что у вас еще нового? — спросил я. Шеф и Младен ответили в один голос:
— Больше ничего…
— Владо Мандич?
— Ни слуху ни духу… Как сквозь землю провалился…
Совещание было закончено. Я встал и устало потянулся.
— Тогда… пойду сосну, — объявил я. — Завтра сотни километров дороги, а может, и что похуже… Еще несколько дней таких гонок, и я откажусь от «джульетты», а права закину подальше!..
На следующий день в шесть часов вечера я сидел в Портороже на террасе кафе «Сузанна». Я только что обговорил предстоящую операцию с местным управлением внутренних дел, которое находилось в Копере, и мне оставалось ждать прибытия Црнковича и дальнейшего хода событий.