Совсем не герой

СОВСЕМ НЕ ГЕРОЙ

Автор: Мари Секстон

Серия: Такер Спрингс #5

Каждый заслуживает героя.

Оуэн Мид нуждается в герое. За мкнутый , стыдящийся высмеиваем о й собственной

матерью сво ей сексуальн ой ориентации , заикани я и врожденн ой ампутаци и руки, Оуэн живет как отшельник, редко покидая свою квартиру. Он едва ли смеет надеяться на большее... пока ветеринар Ник Рейнольдс не посели л ся внизу.

Обаятельный, красивый Ник проникает сквозь защиту Оуэна и заставляет его чувствовать себя почти нормально. Встреча с его младшей сестрой Джун, которая родилась с такой же ампутацией, помогает. Джун вспыльчивая, требовательная и, кажется, всегда добивается своего. Она даже убеждает Оуэна записаться с ней на уроки игры на фортепиано. Внезапно оказывается, что единственное, что стоит между Оуэном и его идеальной жизнью, это Ник. Как бы он ни флиртовал, как бы его ни привлекал Оуэн, сколько бы времени они ни проводили вместе, Ник всегда отстраняется.

Оказавшись между презрением своей матери и упрямством Ника, Оуэн принимает решение. Пришло время стать героем своей собственной истории, а это значит добиваться того, чего он хочет: не только Ника, но и полноценной жизни, которую он заслуживает.

ГЛАВА 1

МНЕ потребовалось три года, чтобы убедить себя, что я влюблен в свою соседку с нижнего этажа. Ей потребовался всего один день, чтобы уйти из моей жизни.

Это была не ее вина. Не то чтобы я когда-либо говорил ей о своих чувствах. По правде говоря, я почти не разговаривал с ней, если не считать обычных обменов любезностями между соседями, когда мы проходили мимо по дорожке или сталкивались на нашем общем заднем дворе. Но я наблюдал за ней. Не в том смысле, что я ее преследовал. Но иногда, когда она была в саду, я сидел на крыльце и читал, чтобы мельком увидеть ее сквозь цветы, когда она стояла на коленях в грязи, погрузив пальцы в холодную почву Колорадо.

Но что по-настоящему заставило меня полюбить ее, так это то, что я слушал ее.

Ее звали Регина, и она была пианисткой. Не концертной, но и не начинающей. У нее была подработка где-то в городе, я не знал, чем она занималась, но в течение трех лет я видел, как она уходила в 7:45 и возвращалась домой в 5:20. Примерно на час она исчезала из поля моего зрения в своей квартире подо мной. Но где-то между 6:30 и 7:00 она всегда начинала играть, а я лежал на диване в своей гостиной, прямо над ее пианино, и думал о том, как бы мне научиться любить такую женщину, как она.

И вот, она уезжает.

Я наблюдал из окна, как она грузила коробки в грузовик. У нее были помощники. Двое мужчин и одна женщина. Женщину я едва заметил, но мужчин я изучил. Один был поменьше, выглядящий как преподаватель, на носу у него были очки. Немного нервный, когда прикасался к коробкам или заходил в дом. Я окрестил его Академиком. Второй был крупнее. На самом деле, огромный. Очевидно, один из тех мужчин, которые часами проводят в спортзале. Он загружал коробки в грузовик по две и по три за раз.

Герой.

Не

то чтобы он был героем Регины. Мужчины явно были парой, хотя я старался не замечать, насколько счастливыми они выглядели вместе. Долгие взгляды и тайные улыбки. В течение трех лет я жил всего в нескольких кварталах от Квартала фонарей в Такер Спрингс, и в течение трех лет я говорил себе, что это место не для меня. Все, что мне было нужно, это встретить подходящую женщину, и, возможно, все остальные мысли, которые приходили мне в голову поздно ночью, исчезнут. Регина могла бы помочь мне избавиться от чувства неловкости и сожаления о школьных годах, и от одиночества, преследовавшего меня со времен колледжа. Если бы мы с Региной были парой, говорил я себе, ее игра помогла бы мне пережить трудные времена. Всякий раз, как я начинал бы задумываться о том, каково это - стоять на коленях перед другим мужчиной, всякий раз, как я начинал бы думать о том, чего я на самом деле хочу, я мог повернуться к ней и сказать: «Сыграй мне что-нибудь». И она бы улыбалась мне, довольная тем, что я хочу услышать ее последнюю пьесу, и когда бы ее пальцы танцевали по клавишам, дразня Баха, Бетховена или Моцарта из этой большой квадратной шкатулки, я бы снова влюблялся в нее и забывал о том, что именно мужчины снова и снова кружили мне голову.

Только теперь она переезжала.

Я опустил штору и отвернулся. Я не хотел смотреть, как она уходит.

Я совсем не хотел наблюдать за двумя мужчинами, которые могли открыто признаться, что любят друг друга.

– Оуэн, ты идиот, - сказал я себе.

В конце концов, более смелый мужчина предложил бы свою помощь. Более уверенный в себе мужчина воспользовался бы этой последней возможностью поговорить с ней. Может быть, взял бы у нее номер телефона. Адрес для пересылки на случай, если придет почта или посылка. На случай, если она захочет поужинать как-нибудь вечером. Настоящий мужчина предложил бы ей помощь в переезде. Здоровый мужчина не побоялся бы выйти и сказать: «Эй, позволь мне протянуть тебе руку помощи».

Внезапно я рассмеялся своим собственным мыслям. Какая ирония, что я вспомнил одну из самых нелюбимых фраз в английском языке. У меня точно не было ни одной лишней руки.

Я посмотрел на свою левую руку, где она заканчивалась гладкой заостренной культей чуть ниже локтя.

– Позволь мне протянуть тебе руку помощи, - сказал я вслух.
– Но она единственная, что у меня есть, так что она понадобится мне обратно, когда ты закончишь.

Это было не так абсурдно, как казалось. Я мог бы помочь. Не то чтобы я не мог нести чертову коробку. Не две или три за раз, как Герой, но это не делало меня никчемным.

Нет, не моя отсутствующая рука помешала мне помочь Регине с переездом. А то, как они все отреагируют, тщательно перебирая коробки, решая, какие из них я смогу унести. Ничего слишком тяжелого. Ничего бьющегося. Конечно, не стеклянную посуду или коробки с книгами. Но постельное белье. Возможно, мне разрешат его нести.

Или подушки. Даже однорукий мужчина смог бы нести подушки.

Я бы никогда не стал ничьим героем.

– Перестань себя жалеть, - пробормотал я.

Я вздрогнул от стука в дверь. Еще больше я удивился, когда, открыв ее, обнаружил за ней Регину. Я стоял, как всегда, спрятавшись левой половиной тела за дверью. Конечно, она уже знала о том, что у меня нет руки, но я понял, что людям не нравится это видеть.

– Привет, Эрвин!
– сказала она. Это было показателем того, как мало мы на самом деле общались. Она даже не знала моего имени.

Я медлил с ответом, проверяя, готов ли мой язык к движению. Я уже много лет как избавился от заикания, но оно все еще иногда появлялось, обычно в самые неподходящие моменты.

– Готова ехать?
– Спросил я ее, указывая на грузовик.

– Ага, вот и все!
– Она протянула мне связку ключей.
– Я сказала домовладельцу, что оставлю запасные у тебя.