Сойкина Ворона

Чередий Галина Валентиновна

– Черт, Сойкин, ну и горазд же ты трепаться! – нахмурилась Воронова, снимая-таки бюстгальтер и не подозревая совершенно, что лишила явлением этого чуда меня на пару секунд способности связно говорить в принципе. – Как насчет применить свой необычайно подвижный язык с большей эффективностью?

Ха! Это новая попытка подколоть как раньше или испытание на слабо, Льдина ты моя медовая?

– Слушаю и повинуюсь! – бухнулся я на колени и без церемоний потянул с нее лосины вместе с бельем, демонически ухмыльнувшись.

В башке окончательно поплыло от охрененного аромата ее

возбуждения.

– Блин, вот ты внезапный! Я же пошутил… а-а-а-ах!

Фраза оборвалась протяжным стоном, когда я уткнулся лицом в ее лобок, заныривая в мир жаркого благоухания, желанного до судорог в челюсти вкуса, созвучного кайфа, доводящего почти до края только изменением тональности хриплых стонов и жгучих подстегивающих укусов впивающихся ногтей. Тоже мне, нашла повод для шуток.

* * *

– Подъем, Жень! – выдохнул я в ее влажный от испарины затылок, как только мои тело и сознание воссоединились и коснулись опять дружно бренной поверхности раритетной мебели. – Пойдем готовить и елку ставить.

– М-м-миша-а-а! – простонала Воронова, завозившись вяло в моих объятиях. – По какой такой причине мы не можем проваляться еще неделю?

– Ты нормально так и не ела. И вероятно за неделю продукты на полу могут стухнуть.

– Откуда в тебе столько дурной энергии. Я бы после такого до утра с удовольствием еще полежала, – со вздохом Женька села и огляделась в поисках одежды, а я провел пальцами вдоль ее позвоночника, кайфанув от вспышки воспоминания. Ей очень нравится сзади, а я буквально зверею от похоти, едва взглянув на покорно прогнувшуюся спину, драконящий абрис ягодиц в такой позе и от возможности видеть, как вхожу в нее, сатанея от восхитительно-пошлого влажного звука проникновения плоти в плоть.

– А мне показалось, что мы чисто червячка заморили, – оскалился я довольно, тоже садясь так, чтобы она оказалась прямо-таки обернута мною и, заграбастав грудь, принялся целовать в плечо. – Блин, у тебя самая офигенная грудь в мире. Я неделями на нее др… мечтал о том, какой же она будет на ощупь и на вкус.

– То-то я и смотрю, что ты стремишься ее облапать при любой возможности, – усмехнулась Женька, но моих рук не оттолкнула.

– Разве можно меня винить за это? Повторюсь – твоя грудь офигенна, – ответил ей и вдруг почуял что-то. Не в смысле запах, а неким загадочным рецептором в районе седалища. – Что, Жень?

– Ты сможешь понять, что для меня очень внезапно это? – спросила она, покосившись через плечо.

– Что именно? – насторожился я, невольно спеленывая руками ее еще крепче.

Она же не собирается сейчас сказать, что в процессе траха, пока моя крыша парила в неизвестной кайфовой дали обдумала все и решила, что мое предложение быть полностью вместе – перебор?

– Вот это совместное существование сходу и во всем. Этого многовато сразу.

А, то есть Женька не против в принципе, просто нужен… как же это… период привыкания, да?

– Ты о том, что привыкла быть одна, и я могу тебя бесить, мельтеша постоянно перед глазами?

– Не то чтобы… – она запнулась, вздохнула и ответила честно. – Да. Вдруг мы начнем ссориться из-за этого?

Я начну срываться.

Воронова вздрогнула, напоминая, что так-то не май месяц, а в комнатах тут повсюду сквозняки, и я вскочил, поднимая и ее на ноги, и стал натягивать первую попавшуюся под руку футболку, мою, как оказалось.

– Слушай, Жень, у меня тоже ни черта нет опыта вот такого совместного сосуществования с девушкой, так что не вижу проблемы в том, что мы можем иногда и раздражаться притираясь. Можно, в конце концов, придумать какое-нибудь правило, чтобы это случалось реже. Типа, если ты развернулась и ушла в свою комнату, то я тебя слегка достал, и значит нужно побыть одной. А я пойму и не стану соваться, пока сама не выйдешь.

– А ты если в свою, то я не стану лезть к тебе? – она послушно подняла ногу, когда я взялся натягивать на нее обратно лосины, забыв о трусах. Конечно, совершенно случайно. Как и, естественно, случайно чмокнул в лобок. Я что, виноват, что губы притянуло? Гравитация, непреодолимые силы природы. – Эй!

– Нет. Мне пока сложно представить себе ситуацию, даже конфликтную, после которой я бы не захотел, чтобы ты сама лезла ко мне. Но если она вдруг приключится, обещаю тебе прямо сообщить об этом. Что-то еще тебя беспокоит?

Закончив с одеванием Вороновой, я стал натягивать одежду и на себя, поглядывая на Женьку, опять медлящую и над чем-то явно раздумывающую.

– Блин, Жень, ну говори ты! – не выдержал уже, потянув ее на кухню.

– Как насчет измен?

– Чего?! – опешил я.

– Я вряд ли способна буду закрывать на это глаза, Миша, – тихо ответила Льдина и поправилась уже гораздо тверже. – Совершенно точно не смогу и не буду.

– Ты мною не делишься, я тобой – тем более. Решили? – с готовностью предложил я, и Женька кивнула, а ее плечи расслабились. – Как насчет жареного картофана с колбасой, пока я елку ставлю?

– Запросто, – согласилась Воронова и снова покосилась.

– Что, Жень?

– Ты правда никогда не жил вместе с девушкой?

– Не-а. Клянусь! У меня вообще раньше девушек не было.

– В смысле?

– Эй, ты же не подумала ничего эдакого, нет? Это моя мама сказала мне сегодня, что, оказывается я никого и никогда не представлял как «моя девушка», а вовсе не потому, что… Так, стоп! – тормознул я сам себя. Дебил совсем что ли? Еще бы начал весь свой послужной список ей озвучивать.

– Миш, спокойно, я отдаю себе отчет, что мы оба не девственники. С этим нет проблем.

– Да?

– Да, Сойкин. Никакой ревности к прошлому. – Вот! Вот, о чем я говорю, разве эта девушка может быть реальной, а?

Такая красивая, что просто смотрю и дурею, секс с ней на отвал башки, еще и это.

– Но и никаких поблажек в настоящем. Вряд ли я умею давать второй шанс, понимаешь?

Ладно. Не все так радужно. Но я ведь пока не ощущаю в себе потребности оказаться нуждающимся в этом самом втором шансе. Что странно. Партнерша, начавшая ставить условия, для меня всегда равнялась бывшей партнерше. Ага, видимо, в этом и заключается разница между понятиями «моя девушка» и «девушка, с которой у тебя что-то было». Прикольно.