Сойти с ума
Шрифт:
Грот, вход в который скрывали ивовые ветви, отличался темнотой, разглядеть в нем что-либо не представлялось возможным.
Предводительница бесноватых зажгла свечу. И еще одну, и еще. Отблеск пламени осветил небольшое пространство.
– Это что, место поклонения? – вглядывалась девушка в рисунки на стенах.
Все изображения так или иначе были связаны с образом белого медведя. Кто-то искусно, реалистично вырезал на камне красивое и грозное животное, не забыв раскрасить туловище белой краской, а глазки-пуговки и когти черной.
Чарона более, чем наскальная живопись, заинтересовало чучело белого медведя, установленного в центре грота. Хищник свернулся клубком и спал. Передними лапами зверь прижимал к себе ларец из состаренной латуни и дерева. Легкое сияние подсказывало, что при изготовлении шкатулки также использовали белое золото.
Старуха поднесла свечу ближе к ларчику, чтобы гости смогли разглядеть инкрустацию.
Герцог примерно уже догадывался в чем дело. На внешних стенках шкатулки многократно повторялась фигура спящего медведя.
– Белая смерть спит и не трогает пещерных жителей! – почти выкрикнула бесноватая. – Белую смерть задобрили драгоценным кулоном! Ему понравилось. Но кулон украли и белая смерть осерчала на пещерных жителей. Надо вернуть кулон. А кулон у тебя, – ткнула женщина указательным пальцем в Бригитту. – Я сама видела на твоей шее. А когда в разлом попала, вспомнила. И жители пещеры поверили, что можно вернуть дар на место. Тогда белая смерть перестанет серчать, перестанет насылать обвалы и потопы.
– Бригитта, ты готова со своим кулоном расстаться? – надоело Волфуорту слушать глупости.
– Если это поможет избежать набегов, конечно, готова. Только, Чарон, как-то это все…
– Глупо? – подсказал он. – Бредово?
– Ну, примерно так я и подумала, – шепотом, чтобы не слышала старушка, сказала Бригитта.
– Всем надо во что-то верить, – пожал плечами Чарон. – Пещерники верят в белую смерть. Почему нет?
Действительно, почему нет? – сняла графиня с шеи подвеску из белого золота с кулоном спящего медведя и опустила ее в ларчик. Наверху в Скаженном лесу тоже кое во что верят, только герцогу она об этом не скажет.
Старушка, ее имя они так и не узнали, издала радостный, квохчущий звук и выскочила из святилища белой смерти.
– Бригитта, пойдем-ка отсюда, – позвал девушку генерал. – Сюда сейчас свора прибежит. А нам тут больше делать нечего.
Он оказался прав. Стоило им выйти, в грот хлынули полоумные, проверять наличие сокровища.
– Хан, где твое клыкастое недоразумение? – заметил Волфуорт отсутствие кота. – Мы уходим.
– Джоан за рыжей увязался. Но я знаю, как его приманить, – расстегнул аристократ молнию на одном из многочисленных карманов своего комбинезона и извлек на свет лепесток бордового цветка.
Демоненок
– Я думал, цветок для привлечения самок, – помнил герцог слова Бригитты.
– Джоан не знает, кто он, поэтому реагирует, – пояснил Хан, пристраивая кота себе за пазуху.
– Мы пойдем тем же путем? – поинтересовалась Бригитта.
– Нет, – решил Чарон. – Поднимемся по ступеням. Так быстрее будет. Лыжи и строп с веревкой позже заберем.
Выбрались они практически у манцинеллового дерева. Хан, не снимая толстых перчаток, сорвал несколько плодов и завернул их в тряпицу.
– Мне для опытов надо, – пояснил он. – Вы знали, что манцинелловое дерево безопасно для игуан? Черная колючехвостая игуана живет в его кронах и поедает яблочки смерти с большим удовольствием. И прекрасно себя чувствует. Мухи пестрокрылки тоже живут и размножаются на этом дереве. Вот я и хочу разобраться, почему для одних дерево источник жизни, а для других несет смерть.
– Смотри, сам не съешь, – не всегда понимал герцог, когда Хан нормален, а когда съезжает с катушек.
– Вождь, я что, псих по-твоему, смертоносные яблоки жрать? – обиделся маг, но мгновенно переключился. – Я, кстати, у пещерников узнал, где они себе еду и одежду добывают.
– И где же? – заинтересовался Чарон.
– В разломе один тоннель до Севертауна ведет, выход прямо к портовым складам. С этих складов и таскают.
Бригитта сразу вспомнила особенный запах моря, вспомнила, как волна накатывает во время прибоя к берегу и оголяет песок с застрявшими ракушками в период отлива. Она скучала по морю.
В поселке их никто не встречал.
– А где все? – удивилась девушка.
Они вернулись не слишком поздно. Световой день еще не закончился, мороз заметно ослаб и не мог напугать поселян. Вряд ли все сидят по домам. Куда же скаженные подевались?
– Ушастый чего-нибудь придумал, – предположил герцог. – Зря я его за старшего оставил.
Но Чарон оказался не прав, к опустевшим улицам поселка эльф не имел никакого отношения.
Откуда-то со стороны зазвучал хор голосов. Пели тягучую, заунывную песню. Пели нестройно, одни начинали, другие подхватывали не вовремя, оттого и не понять было, чего поют. К тому же к хору присоединились Лорик с Юки, чем внесли еще больше диссонанса в общее исполнение.
– Хоронят кого-то, – без эмоций произнес маг.
– Стоило отлучиться, как уже кто-то помер, – перебирал Чарон наиболее подходящих кандидатов в покойники. По всему выходило – либо Геральд от старости, либо Даниэл от пьянки.
Бригитта на месте не стояла, после слов Хана побежала туда, откуда нестройным хором лилась песня.
Переживает, – понял герцог и быстрым шагом направился за ней.
– Задери тебя медведь! – ругнулся он, увидев в гробу белое и мертвое лицо Геральда. Как это ни странно, но Чарон успел привязаться к услужливому деду.