Сойти с ума

Форст Мира

– Чарон, ну чем тебе так не угодила Аделина? – засмеялась Бригитта.

– Змея, она и есть змея, – не менял своего мнения Волфуорт. – Кстати, у меня твой кулон с медведем. Снял с шеи одного северянина, – сменил он тему и рассказал девушке о том, при каких обстоятельствах обнаружил подвеску.

Бригитта в свою очередь поведала ему историю о разбойном вторжении северян в их поселок.

– И все из-за этой ушлой предводительницы пещерников, – посмурнел лицом герцог оттого, что, как оказалось, его Бригитта подвергалась нешуточной опасности. – Старуха

не думала о конспирации и стала легкой добычей для лихих людей.

– Увидимся в погребке, – шагнула графиня на крылечко. Она заметила, герцог о чем-то крепко задумался после ее рассказа о разбойниках.

К обеду Чарон не появился, и Бригитта сникла. Уехал? Больше не хочет ее видеть? Тогда зачем приезжал?

Девушка вонзила зубки в мякоть инжира, сок фрукта брызнул в лицо.

– Колбаса так не делает, – важно изрек Даниэл.

– Какая колбаса? – не поняла Бригитта.

– Которая не из здорового питания, – с удовольствием жевал эльф бутерброд с ветчиной.

– Ах, вот ты о чем! – дошло до графини, что Даниэл просто подтрунивает над ее возникшим с недавних пор пристрастием к здоровой пище. – А где Доббин? – показалось ей странным отсутствие за обедом не только герцога.

– Так он с вождем ушел, – одновременно жевал и говорил эльф.

– А куда, знаешь? – нетерпеливо спросила графиня.

– Не, не знаю. Сказали только сообщить тебе, что к вечеру вернутся.

– Так что ж ты не сообщал? – укоризненно глянула девушка на ушастого.

– Так ты только сейчас спросила, – пожал плечами Даниэл.

Причина отсутствия мужчин стала понятна лишь во время вечерней трапезы, на которую они слегка опоздали.

– Дверь устанавливали, – плюхнулся Доббин на лавку рядом с эльфом.

– Какую дверь? – старалась Бригитта не поворачивать головы в сторону Волфуорта. Боялась выдать свою радость на его возвращение.

– Твой жених заставил меня тащиться в разлом и крепить в тоннеле дверь с засовом.

– Можно подумать, ты ее один крепил, – придвинулся Чарон поближе к Бригитте. – Зато больше никаких чужаков со стороны северных складов.

Девушка не могла связно мыслить, когда герцог находился так близко и предпочла помалкивать, дабы не сморозить какую-нибудь глупость.

А вот Волфуорт совсем был не прочь поговорить с ней.

– Бригитта, как ты отважилась на такое?

– На что, такое? – оторвалась она от рассматривания узора на тарелке и конечно же сразу попала в плен внимательно-любопытных черных глаз.

– Ты кушаешь манный пирог, – с улыбкой пояснил герцог. – Помнится, он не входил в число твоих любимых блюд.

– Уговорила себя, что это вкусно.

Чарон рассмеялся, поставил перед ней какую-то безделицу и принялся за еду. Он не ел с самого утра, если не считать печеной картофелины, которой его угостили пещерники. Пора уже было как следует подкрепиться.

Бригитта дотронулась до мерцающего бордового камушка, обработанного в форме цветка. Он очень походил на те цветы, что росли у смотровой башни.

– Цветок привлечения внимания? – дрогнул у нее голос.

–

Похоже получилось?

– Даже очень. А ты что, сам его сделал?

– Да, – гордо ответил Чарон. – Это самородок из слюдяной долины.

– И кого ты собрался им привлекать?

– Тебя, конечно, – то ли дразнил ее герцог, то ли говорил вполне серьезно.

После ужина он проводил девушку до дома и нехотя попрощался.

– А где ты будешь ночевать? – также не хотела расставаться с ним Бригитта.

– Ну, не с Доббином же мне площадь делить, – усмехнулся Волфуорт. – Переночую в том домишке, где ты раньше жила.

Чарон улегся в кровать и стал размышлять о том, как завести разговор с Бригиттой об отъезде из Скаженного леса и скорой свадьбе. Конечно, он мог просто поставить ее перед фактом. Графиня не посмеет ослушаться. Но ему невыносимо сильно хотелось, чтобы она сама желала уехать с ним. Это желание взаимности доставляло ему убийственную муку. Он прекрасно понимал, нельзя заставить любить, но как же желал ее любви.

Герцог откинул сшитое из лоскутов покрывало, вновь оделся и вышел в ночь.

Жители поселка спали, даже Саян не разгуливал по каменистым тропкам, обрамленных цветочным калейдоскопом. Наверное, уже придумал сюжет и творит.

И все же кому-то, кроме него, тоже не спалось.

– Бригитта, – окликнул он девушку.

Она как будто и не удивилась его появлению.

– Мне не спится совсем, – призналась она. – Я на смотровую башню решила подняться. Знаешь, после того, как ты сказал, что цветы у башни дают подсказки, я часто туда хожу. И правда, рисунки всегда разные. Так интересно.

– Что же ты видела? – подстроился Чарон под ее шаг, сознательно спрятав руки за спину. А то так и тянулись дотронуться до нежной девичьей кожи и шелковистых волос.

– Чаще всего морские волны и корабли.

– Скучаешь по морю? – остановился он у входа в башню и потянул за ручку железной двери.

– Очень.

Внутри строения не было ничего особенного или интересного. Три пролета, забитые рабочим инвентарем, запасами одежды и обуви.

По винтовой лестнице они забрались под самую крышу и вышли на тесный балкончик.

– Бригитта…, – начал Волфуорт и замолчал.

Такой уверенный. Всегда уверенный. А тут спасовал.

Она ждала, ничуть не удивляясь узору в виде сердца, выписанному чудо-цветами на полянке.

– Бригитта, я не сказал Леопольду о дереве иллюзий.

– Почему?

– Потому что люблю тебя.

– Сильно любишь?

– До умопомрачения. И хотел бы знать, что чувствуешь ты.

– Ты довольно симпатичный.

– И все?

– Ты мне нравишься.

– И все?

– Я тебя люблю, Чарон.