Сойти с ума

Форст Мира

Помощница Хемери поставила перед девушками поднос, заполненный чашками с горячим чаем и вазочками с большим выбором пирожных.

– Выбирайте, милые, – ласково предложила женщина. – Есть жасминовый чай, эвкалиптовый, цитрусовый и с лавровым листом.

– А со жгучим перцем? – съязвила Аделина.

– Я спрошу на кухне, – не поняла подколки скаженная.

– Арлетта, а мне чай без сахара и пирожное морковное, – вежливо попросила графиня Янссен.

– Бригитта!? – изумленно уставилась на девушку супруга Эрниса.

Сама она взяла себе чудесное шоколадное

безе и чай с кленовым сиропом.

– Чарон говорит, надо заботиться о своем здоровье смолоду, – умничала Бригитта.

– Кто говорит? Чарон? То есть не жестокий, отвратительный герцог Волфуорт, а именно Чарон? – поддела ее Аделина.

– А что плохого в здоровом образе жизни? – пожала Бригитта плечами.

– А зачем вести здоровый образ жизни, когда можно вести интересный? – весело парировала Аделина.

– Поддерживаю, лахудра, – приподнял кружку Даниэл и выпил ее содержимое залпом.

Через пару-тройку дней Аделина приспособилась к лесной жизни, преодолела свои страхи и сумела отпустить первоначальную враждебность к скаженным. Только с Даниэлом они по-прежнему пикировались колкостями, но, на взгляд Бригитты, им обоим словесные стычки доставляли лишь удовольствие. Подруга больше не дергалась от постоянного присутствия возле корзины-люльки медведя и тигра и не отнимала малыша из рук эльфиек. Аделина быстро сообразила, что вред малышу никто причинять не собирается, и теперь у нее появился целый отряд бесплатных нянек. А вскоре получилось познакомиться и с женщинами, приставленными к сыну вождя западного поселения.

– Я собираюсь к Миару, – сообщил как-то Доббин за завтраком. – Ты едешь, нимфа?

– Еще спрашиваешь! – горячо откликнулась Аделина.

– Бригитта, ты как, с нами? – спросил Модсли.

– Нет, я в другой раз Миара навещу, – отказалась графиня, так как у нее появлялась возможность прогуляться к дереву иллюзий.

Аделина о тайне леса не знала, и просвещать на этот счет девушку никто не собирался. Об этом Бригитту просил Доббин уже в первый день появления жены Эрниса в поселке.

– Бригитта, я понимаю, вы подруги, но она все равно останется чужачкой для леса. Он никогда не будет значить для нее того, что значит для нас, – пояснил парень свою просьбу.

Графиня дала слово и собиралась его сдержать. Она не стала рассказывать Доббину о той неосторожности, которую уже совершила. Тут уж ничего не изменить.

Как всегда, думая о Чароне, девушка выпала из реальности, потому не сразу вникла в то, что ей говорит Аделина.

– Бригитта, ты зачем варенье на омлет кладешь? – подозрительно вопрошала та. – Это же лишено всякого здравого смысла!

– А где ты видишь здесь людей со здравым смыслом? – рассмеялся Доббин Модсли.

Бригитта улыбнулась, сообразив, что Аделина теперь и ее подозревает в умалишении.

– Ты такая ворчунья, – обняла она подругу.

Дерево иллюзий привычно переливалось контрастами и несочетаемыми красками, выписывало вокруг своей оси удивительный оптический мираж.

Бригитта,

как, впрочем, и любой другой обитатель Скаженного леса, не смогла бы объяснить наверняка значение этого природного фокуса. Но в том, что именно дерево делало лес таким, какой он есть, сомневаться не приходилось. От него шел поток искрящихся многокрасочных точек. Искорки не рассеивались, а окутывали весь оазис и устремлялись дальше, во все уголки царства безумцев.

Девушка ощущала себя в этом месте героиней сказочного мифа, участницей волшебного действа, неподдающегося логическому объяснению. Здесь можно было выстраивать картинки в своей голове и видеть их воплощение в ледяной и водной глади, можно представлять себя кем угодно и наблюдать, как созданные образы живут в водно-ледяном отражении. Неудивительно, что король Леопольд стремился завладеть деревом. С такой мистификацией он сможет выписывать мир по своим правилам.

Эх, только бы Чарон понял всю важность дерева для Скаженного леса и всю опасность, если оно окажется в руках государя, – вздохнула Бригитта.

Она любовалась в водном зеркале на себя, играющую с Кардиналом, чуть смутилась, когда ее изображение подало руку Чарону Волфуорту.

Стоило Бригитте вернуться в поселок, как начался настоящий там-тарарам.

– Скорее, сюда! – созывал всех к погребку художник.

Девушка предположила, Саян хочет поделиться очередной гениальной идеей, но дело оказалось совсем в другом.

– Я волчат рисовал. Волки потомство принесли, – торопился сказать мужчина. – Так их и увидел.

– Кого их? Саян, не томи, – поторопил живописца Хан.

– Тех, кто в разломе живет. С кем нас вождь учил драться. Они сюда бегут, к нам. Я-то на пригорке был, а они в низине, потому я быстрее поспел. Бесноватые скоро тоже добегут.

– А палки у них в руках были? – запаниковала Бригитта.

Надо же такому случиться, что именно в этот час в восточном поселке, кроме графини и самих скаженных, никого больше не было. Доббин укатил к Миару, и Бригитта трусливо пожалела, что отклонила предложение ехать вместе с ним и Аделиной. Сидела бы сейчас в гостях у эльфов и не пришлось бы решать трудную задачку. Друзья Модсли отправились за дровами и вряд ли вернуться раньше вечера. Поселяне использовали в быту цветы тепла, но печь в погребке на кухне и баню топили дровами, а процесс их добывания требовал определенных усилий. Деревья в лесу не рубили, искали упавшие. Их и использовали на растопку.

– Палок не видел, – ответил Саян на вопрос девушки. – Еще меня их лица поразили. В прошлый раз свирепыми к нам бежали, а сейчас испуганными.

– Чегой-то бесноватые испуганные? – удивился Геральд. – Они ж не из боязливых.

– А Лорик с Юки где? – оглядывалась графиня в надежде хоть на какую-то внешнюю защиту пока непонятно отчего.

– На речку ушли. Я видел, – сообщил Хан. – Эллочка с Джоаном за ними увязались.

Бригитта знала, зачем звери туда двинулись. Нашли себе забаву – проваливаться в воду на подтаявшем льду и затем с шумом оттуда выбираться.