Союз обворованных
Шрифт:
— Продолжай, Илья Трофимыч.
Казьмин перевел дух, продолжил — уже с другой интонацией:
— Мироненко Григорий Иванович, сорок шестого года, женат, имеет сына и внука. Юрист «Союза обворованных»… извиняюсь, «Союза защиты вкладчиков». Специалист по гражданскому праву. Две пули в грудь, одна в голову.
Кучумов поднял глаза, потом кивнул:
— Да, это наводит, мы с тобой уже говорили…
— С девяностого года активность у него шла по нарастающей. Имел даже свою юридическую консультацию. Основной вид деятельности — оформлял
— Сколько, говоришь, ему лет было?
— Пятьдесят отметил осенью.
— Рановато что-то на покой потянуло, а? Ты в его старых делах не покопался?
— Воропаев занимается.
Старший лейтенант Костик Воропаев, очень толковый сыскарь, молодой, но въедливый и основательный, был членом спецбригады, которую Казьмин создал по указанию Кучумова для работы по Слону.
— И что говорит Воропаев?
— Пока ещё ничего конкретного, но что-то у него складывается впечатление, будто не все старые материалы на месте.
— Что значит — впечатление? Там что, учета нет?
— Учет, говорит, в порядке, бумажка к бумажке, но вот в компьютере, на жестком диске, много дырок. Занятые блоки идут-идут, потом вдруг пустое место, потом снова занятые.
— И что это значит?
— Такое бывает, когда стирают какие-то записи, а машина ещё не успела на их место занести новые.
Пуляев слушал, чуть приоткрыв рот, Кучумов более сдержанно, но тоже с заметным удивлением.
— Ну ты даешь, Трофимыч! Не отстаешь, значит, от века?
— Да где мне! — вздохнул Казьмин. — Это Воропаев так говорит, их в институте учили.
Положим, Илья Трофимович скромничал. После первого же столкновения с компьютерами в реальном деле он регулярно захаживал в ВЦ и приставал к специалистам с дотошными вопросами. Хочешь не хочешь, а приходится. Не тот преступник пошел, теперь мало в финках и фомках разбираться.
— Твое резюме?
— Надо глубже копать. Если принять, что ограбление — только прикрытие, а целью был кто-то из погибших, то юрист на эту роль куда больше подходит, чем сержант или охранник из агентства.
— А остальные пострадавшие?
— Остальных всего один, и тот налетчик. А раненые не в счет, была б за кем-то из них охота, добили бы, как Мироненко.
Пуляев согласно кивнул, да Кучумов и сам понимал.
— Ладно, давай коротенько о налетчике и о раненых.
Казьмин перевернул пару страничек.
— Личность убитого налетчика пока не установлена. Хотя пальчики знакомые, проходили по взломам ларьков на железнодорожных станциях линии Север-Юг. В основном на
— Вот так нагло работал, даже без перчаток?
— Пальцы интересные, папиллярные линии кислотой сведены.
— Это что ж такое за ним тянется, что пальцы протравил? — задал риторический вопрос полковник.
— Да может ничего и не тянется, — вздохнул Пуляев. — Может, он гальваник или аккумуляторщик и работает неряшливо, вот пальцы и потравлены…
— Возраст — лет двадцать пять, — продолжал Казьмин, — рост метр девяносто три, вес девяносто восемь, шрам от аппендицита. Волосы темные, глаза серые. Три пули 5,45 из «калашникова». В спине.
— Это тот, что стоял в дверях зала?
— Да. Пули из автомата сержанта Горбыля. Такими же пулями убит юрист Мироненко. — Казьмин сделал короткую паузу и добавил: — А также охранник Кравцов.
Кучумов дернулся:
— И вы только теперь докладываете?! Это вам что, театр, драматические эффекты устраивать?!
Вмешался Пуляев:
— Задержала баллистическая экспертиза. Материала-то много, значительная часть пуль деформирована, стволы все одинаковые.
— Дайте-ка схему места преступления.
Казьмин развернул сложенную вчетверо схему. Пусть посмотрит. Полковник не дурак, и так уже все сообразил, но хочет перепровериться.
Кучумов повернул схему к себе, встал, оперся руками на стол.
— Все правильно. С некоторой натяжкой можно допустить, что Горбыль выпустил вот с этого места у дверей ювелирного магазина очереди, которые прошли по прямой через две открытые двери, менки и зала «Союза обворованных». Но уж никак он не мог зацепить Кравцова на лестнице…
— Так точно, товарищ полковник, — согласился Казьмин. — В Кравцова стреляли вот отсюда, из коридора против дверей в менку, или от стола охранника.
— Выходит, кто-то подобрал автомат Горбыля — а зачем? Чтобы стрелять в Кравцова?
— Можно было бы допустить, — Пуляев скептически сощурил левой глаз, что налетчики хотели заодно с добычей унести и автомат, лишний ствол не помешает, но только автомат остался возле тела сержанта. Значит, его положили…
— Бросили, — поправил Казьмин. — Там характерная забоина на линолеуме.
— Бросили, — согласился Пуляев, — после того, как стреляли в Кравцова. Неужели хотели нас убедить, что это сержант его убил?
Конечно, Сергей Васильевич ни капли не верил в такое предположение. Он просто рассуждал вслух, чтобы Первый прошел по всей логической цепочке. И Кучумов его не подвел.
— Нет, конечно, — сказал полковник. — Нас хотели убедить, что сержант стрелял в зал «Союза».
— Да и то особенно не старались, — буркнул сердито Казьмин. — Гляньте, как легли пули…
Он тоже встал, оперся на стол и начал показывать пальцем на схеме:
— Виден четкий веер, и очень легко установить, что стреляли из коридора между «Союзом» и менкой, примерно вот с этой точки, за полметра от дверей менки.