Союз Преданных
Шрифт:
— Брось на столик у входа, а если твой хозяин еще раз заикнется про деньги, скажи ему, что в следующий раз он не отделается просто чередой невезений, я ему кровавый понос и гнойные сопли нагадаю.
— Я не… — закашлялся Куно. Ланс подскочил от неожиданности и наконец обернулся к своему посетителю.
— А-а-а, очаровательный, славный, юный чародей, — проворковал торговец. — Что ж вы без предупреждения, без весточки, я бы хоть прибрался, чай заварил, а теперь все впопыхах придется.
Он вышел из-за прилавка и тут же бросился обнимать Куно. Чародей слегка опешил от повисшего у него на шее старика, но все же похлопал
— Астрологию пусть и не признают самостоятельной наукой, но это неправильно. Южные и западные маги возгордились своим знанием и решили отречься от старых истин, уверенные, что могут сами вершить судьбу, но мы-то с вами знаем, что ничего в этой жизни не происходит просто так. И если кому-то суждено влюбиться, умереть или, скажем, совершить нехороший поступок — он никуда от этого не денется. Так ведь?
На прилавке вместо кипы документов показалась цветастая скатерть, тонкие фарфоровые чашки и чайник, уже источавший аромат засушенных цветов.
— Возможно, — сказал Куно, принимая приглашение сесть. Ланс устроился на высоком табурете напротив него. — Я принес Вашу книгу.
— О, так скоро? Вы еще более жадны до знаний, чем я мог подумать, — старик погрозил ему узловатым пальцем, а затем принялся листать протянутую ему книгу, проверяя, на месте ли все страницы и не загнуты ли уголки. — Как понравилось? Увлекательное чтиво?
— Весьма. А есть у Вас что-то похожее? — осторожно поинтересовался чародей. Ланс улыбнулся одними глазами и довольно потер руки.
— Я вам скажу, у меня тут целая библиотека. Когда местный храм прикрыли после несчастного случая, я вытащил все, что могли по незнанию выбросить или пустить на растопку. А там оказались просто бесценные памятники культуры, которые не имеют права доставаться кому попало.
— Но я не кто попало.
— Конечно. Я просто старый одинокий старик, который старается не растерять веру в людей. Вам, молодой человек, я готов дать доступ к своей коллекции в любое время дня и ночи. Но сперва я хочу убедиться, что Вы сможете использовать эти знания. Я, знаете ли, в свое время стремился охватить разумом весь мир, а духи взамен лишили меня всех сил и наградили легким слабоумием, — смущенно, как нежная девица, рассмеялся старик. — Мне бы очень не хотелось, чтоб Вы повторили мои ошибки, молодой человек.
— Что я должен сделать?
— Покажите мне, чему Вы научились? — скромно попросил он. Куно кивнул и прижал ладони друг к другу, концентрируя на кончиках пальцев солнечное тепло.
Он положил руки на стол и представил образ, знакомый с детства, яркий. Он вспомнил каждую деталь, каждый ракурс, и принялся воссоздавать. Воздух в комнате задрожал, как при грозе, запахло озоном и мокрой землей, а в следующую секунду мягкая свежесть сменилась ароматом меда и тертых орехов, сладким и одновременно терпким. На столе, рядом с Лансом, появилось серебрянное блюдо, на котором возвышалась гора пахлавы. Сладкие прямоугольники из теста и орехов сочились медом и сиропом, казалось, схватишь один — и все руки по самые локти будут липкими и пахучими. Ланс довольно засмеялся, протянул руку, чтобы схватить лакомство, но пальцы прошли сквозь мираж. Старик,
— Как я Вам подыграл! А все потому что я Вам верю, — рассмеялся Ланс. — Но почему же я не смог схватить этот прекрасный десерт? Не услышал хруста теста?
— Так ведь это иллюзия, — объяснил Куно.
— Это плохая иллюзия, — покачал головой старик. — Очень подробная, но хорошей она будет, если я съем все блюдо и пойму, что не наелся, хоть от сладости мне будет казаться, что мне склеило и рот, и зад.
Он подтянул к себе принесенную Куно книгу и распахнул ее на нужной странице, указал тонким ногтем абзац.
— Вот же формула, ну… постарайтесь повторить, молодой человек.
Куно до хруста размял пальцы, наклонил голову вперед-назад, сбрасывая напряжение, и попытался еще раз. Он впился взглядом в блюдо с десертом, пытаясь напитать его воспоминаниями: хруст тонкого теста, крошки, липнущие к пальцам, сочащийся сироп, льющийся прямо в рот, такой сладкий, что зубы сводит. На секунду ему показалось, что даже цвета иллюзии стали насыщеннее. Ланс попробовал схватить десерт еще раз, но пальцы снова прошли сквозь иллюзию, рассеивая ее. Старик покачал головой:
«Еще!»
***
— Серьезно? Ты все это написала за одну ночь? — Ладвиг с благоговейным ужасом оглядывал стопку бумаг. Готовые программы праздника, планы рассадок, регламенты, вплоть до набора фраз, которыми можно пользоваться, чтобы предупреждать друг друга о внештатных ситуациях.
— Часть была написана сегодня утром, это самое продуктивное время, — ответила Доминика. Для Ладвига все еще оставалось загадкой, когда южная принцесса шутила, а когда — говорила всерьез. В ехидно сощуренных глазах можно было уловить намек на шутку, но это мог быть и недосып, если она действительно провела всю ночь за написанием писем.
— Я не ошибся, когда попросил тебя помочь с праздником, — ухмыльнулся князь.
— Но я все еще не понимаю, зачем. Васса сказала, что раньше она была распорядительницей.
— Проверка, — его улыбка потеплела. — Ты так много говорила о своем образовании и способностях к управлению, что мне стало любопытно. Как говорится, «родиться принцем может каждый, но не всякий сможет управлять гостиницей».
— И как, справляюсь? — вскинула бровь Доминика.
— В целом, да. Хоть иногда и бываешь чересчур напориста.
Принцесса опустила взгляд, польщенно краснея. Ладвиг не мог оторвать взгляд от ее шеи. По смуглой коже плясали отсветы огня, подчеркивая нежные изгибы. Аромат ее духов наполнял комнату, оседал на языке приятной пряной сладостью. Она заполнила собой все пространство и князь едва ли мог ей сопротивляться.
— У нас есть еще немного времени. Хочу тебе кое-что показать.
Принцесса кивнула, позволяя князю вести ее по коридорам замка, мимо хлопочущих слуг, выполняющих приказы Вассы. Доминика доверила ей все, связанное с комфортом гостей, и, к собственному удивлению, обнаружила, что не делать все самолично — очень удобно. Теперь горничные и слуги в накрахмаленных передниках стирали пыль, мыли окна, и на глазах замок преображался из захолустной дыры в символ княжеской власти. С чердаков были принесены шкуры животных, гобелены, щиты, картины — в общем, все признаки статусности, и замок буквально ожил, демонстрируя истории рода Таигов.