Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия
Шрифт:
Судя по всему, издание очередного тома «Документов внешней политики СССР» было прекращено по соображениям политическим. Вернее — по соображениям сугубо внешнеполитическим.
По-видимому, с официальной точки зрения приостановка публикации документальной серии на 1938 г. была единственно приемлемым решением. Глубокий интерес «советского руководства» состоял в том, чтобы вообще «забыть» о советско-германском пакте, один факт повторной публикации которого неизбежно повлек бы за собой постановку крайне нежелательных вопросов. Возобновились бы дискуссии о роли пакта в развязывании Второй мировой войны, обстоятельствах «сталинского натиска на Запад» в 1939–1940 гг., масштабах сотрудничества Советского Союза с нацистской Германией. Не говоря уж о том, что обязательно был бы поднят вопрос о Секретном дополнительном протоколе, существование которого категорически отрицалось. В повестке дня международной политики вновь оказались
Об опасениях, по которым прекратилось издание «Документов внешней политики СССР», можно судить по отношению к пакту последнего генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева, публично заявлявшего об отсутствии в советских архивах оригинала Секретного протокола. Между тем Горбачев был ознакомлен с ним заведующим Общим отделом ЦК КПСС В.И. Болдиным. Видел он и подписанную Риббентропом и Сталиным карту, по которой была проведена линия разграничения советско-германской границы после раздела Польши. По воспоминаниям Болдина, изучив документы, Горбачев приказал: «Убери подальше!» Когда он узнал, что секретные протоколы не уничтожены, воскликнул: «Ты понимаешь, что представляют сейчас эти документы?!» [737]
737
Болдин В.И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева. — М., 1995. С. 261–262.
Однако дело не ограничивалось проблемой закрепления за Советским Союзом территориальных приобретений благодаря сотрудничеству с нацистской Германией. В послевоенное время эта, первоначально региональная восточноевропейская проблема с расширением внешних границ Советской империи до центра Европы переросла в проблему континентальную. Разрастание Советской империи, вопреки выявившейся в итоге Первой и продолженной во Второй мировой войне тенденции к распаду мировых империй, было исторической аномалией. Так вопрос о международно-правовом признании послевоенного территориального переустройства в Европе стал вопросом жизни или смерти для коммунистической империи. Форс-мажорные обстоятельства крушения в 1989–1991 годах ялтинско-потсдамской системы международных отношений привели одновременно и к распаду Советской империи, и к радикальным переменам в пределах самой российской метрополии.
С подписанием Хельсинкского Заключительного акта 1975 г., казалось, усилия советских руководителей наконец увенчались успехом. На очередном партийном съезде Л.И. Брежнев значение хельсинкских договоренностей видел в том, что благодаря им пришло признание «сложившихся в результате Второй мировой войны территориальных и политических реальностей» на Европейском континенте [738] . Это воспринималось Кремлем как определенная гарантия сохранности Советской империи, которая подрывалась изнутри антисоветскими выступлениями в странах-сателлитах. Но как видим в случае с прекращением издания «Документов внешней политики СССР» спустя два года после Хельсинки, полной уверенности в том, что политическая карта Европы зафиксирована окончательно, у советского руководства не было.
738
Отчет Центрального Комитета КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. Доклад Генерального секретаря ЦК товарища Л.И. Брежнева XXV съезду Коммунистической партии Советского Союза. 24 февраля 1976 года. // Материалы XXV съезда КПСС. — М., 1976. С. 17–18.
Созданная Сталиным империя, перешагнувшая рамки империи Романовых, чтобы сохраниться и развиваться, должна была постоянно расширяться на новые земли, покорять другие народы. В этом причина официально провозглашенного курса на достижение военно-стратегического и военно-политического паритета СССР с окружающим миром. Со всем миром! «Самонадеянность силы» не могла не проявиться самым грубым образом, перегоравшая энергия советской военной машины не могла не искать выхода. Вторжение в Афганистан, которое вылилось в самую продолжительную войну за всю историю СССР, продемонстрировало безудержность советского экспансионизма, выросшего на дрожжах Второй мировой и холодной войн.
Что ж изменилось в советском подходе к внешнему миру со времен правления Сталина? Сохранялась гремучая смесь идеологических установок с непреходящими геополитическими замыслами. Сместилось лишь направление главного удара — с Европы
739
ИНТЕРНЕТ: BBC.Russian.Com. Поражение КГБ в «третьем мире» — версия Митрохина. В томе приводится откровение главы Комитета государственной безопасности СССР А.Г. Шелепина, по представлению которого принималась новая стратегия: «Я хочу коренным образом переориентировать КГБ на международные дела, внутренние должны уйти на десятый план».
Поначалу новая стратегия сулила успех. Правители целого ряда независимых и освободившихся стран объявили о своей приверженности делу социализма, заручившись советской помощью вооружением и советниками. Впрочем, достаточно было заявить об антизападной ориентации. На долгие годы СССР занял место крупнейшего экспортера вооружений и военной техники — свыше трети всех поставок в мире [740] . Показательно совместное советско-эфиопское коммюнике от 20 сентября 1978 г., в котором «революция» в Эфиопии рассматривалась как «составная часть всемирного революционного процесса». «Смотрите, — восклицал в узком кругу Брежнев, — и в джунглях хотят жить по Ленину!» [741]
740
Кумачева В.Н. Получим ли по долгам? // Известия. 1991. 20 июля.
741
Яковлев А.Н. Сумерки. — М., 2003. С. 237.
Сказывался геополитический импульс советско-германского пакта 1939 г., оправдавшего расчеты сталинского руководства превратить Вторую мировую войну в стартовую площадку для расширения классово-имперской экспансии Советского Союза.
Ее объектами стали Юго-Восточная Азия, Ближний и Средний Восток, Африка, Центральная Америка. Преследовалась цель добиться военного присутствия Советского Союза по всему миру. Какую угрозу несла с собой глобальная версия советского экспансионизма, убедительно продемонстрировал Карибский ракетный кризис 1962 г.
Но о пересмотре курса на то, чтобы переломить мировое развитие в свою пользу через интервенции в «третьем мире», не было и речи. Продолжением, из наиболее крупных подобных акций, и стало вторжение в Афганистан в декабре 1979 г. На этот раз понадобилось десять лет, чтобы убедиться в безнадежности попыток выиграть холодную войну.
Безоглядная геополитическая игра роднит афганскую авантюру брежневского руководства со сталинско-молотовским фатальным решением в преддверии Второй мировой войны. К тому выбору — пакту с нацистской Германией — советская сторона шла через продолжительные закулисные «разговоры» с немцами, до поры до времени прикрывая свои подлинные намерения. Преемники Сталина так же исходили из одиозных геополитических мотивов и так же старались соблюсти скрытность своих действий. Но в обоих случаях с ясным пониманием, что это не могло не иметь самых серьезных международных последствий.
Подтверждение этому мы находим в частично рассекреченных документах Политбюро ЦК КПСС, на заседаниях которого признавалось, что интервенция в Афганистане чревата неизбежными глобальными осложнениями. Одно из таких заседаний происходило, несмотря на «неурочное время» — в субботние и воскресные дни 17–18 марта 1979 г. Активно дискутировался вопрос о «наших возможных действиях» в связи с антиправительственными выступлениями в афганской провинции Герат [742] .
742
Заседание Политбюро ЦК КПСС 17 марта 1979 г. — Об обострении обстановки в Афганистане и наших возможных мерах. Сов. секретно. Экз. единственный. (Рабочая запись). // РГАНИ. Фонд 89. (Коллекция рассекреченных документов). Перечень № 25. Документ № 1. Л. 1—25. Этот же документ, наряду с другими, имеется в «Архиве В. Буковского», помещенном в Интернете. — См. INFORUSS: Советский архив. Собран Владимиром Буковским. Составители Юлия Закс и Леонид Черников. 9.2. Афганистан. Links 0300–0344.
Кроме заседания 17–19 марта, запротоколированные решения Политбюро по Афганистану принимались 20 марта, 12 и 21 апреля (по два решения), 24 апреля, 29 июня, 31 октября, 6, 12, 27, 29 и 31 декабря 1979 года.