Созданный для тишины
Шрифт:
Она открыла кухонный шкафчик и достала оттуда красное вино.
– Можешь открыть? – спрашивала Саша.
Я взял бутылку, но не удержал и выронил её на пол, и она разбилась.
– Можно было и догадаться… – говорила Саша, протягивая руку к сохранившемуся донышку с вином. – Ну ладно, не вини себя, с кем не бывает.
Саша достала бокал из того же шкафчика, налила в него вино и протягивала его мне.
– Пей, иначе сойдёшь с ума…
Я взял бокал и сделал небольшой глоток. Вязало язык. Отводя бокал
– Зачем ты просишь меня это пить?
– Я же говорила, – Саша пододвинулась ко мне, не касаясь ни единой поверхности, просто паря, – пей, иначе сойдёшь с ума. – Она держала мою руку с бокалом в моём наполовину открытом рте, от чего мне приходилось глотать вино, чтобы не поперхнуться.
Когда я выпил бокал, когда я поставил его на стол, она села обратно на своё место и минуту наблюдала, как я смотрел на бокал, после спросила:
– Тебе налить ещё?
– Давай.
Следующий бокал я выпил сам, неспеша, пока Саша смотрела на этикетку вина.
– Корвина. Чувствуешь привкус миндаля или малины?
– Да. Миндаль, отдалённо.
Она наливала мне третий бокал, при этом улыбаясь.
– Ты явно под успокоился.
Взяв бокал, я выпил его наполовину, и после он исчез у меня из рук. Теперь он был у Саши.
– Думаю, тебе хватит, – она держала бокал двумя пальцами так, будто это сигарета, и при этом, чтобы вино выливалось на мой пол. – У тебя ещё есть работёнка. – После она ослабила пальцы и выронила бокал, который также разбился.
Наконец я нахожу упаковку амфепрамона, на ней написано, что вещество предназначено для краткосрочного лечения ожирения. Бросаю его девушке.
– С тобой что-то не так? – задаю я ей вопрос.
– В смысле?
– Ну зачем тебе столько аноректиков?
– Кое-кто из твоей семьи болел ожирением. – Сказала оживившаяся девушка с усмешкой.
– С чего ты взяла?
– Даже не знаю… – Говорит с улыбкой на лице девушка, попутно вытаскивая из пачки амфепрамон и кладя его за щеку. – А хочешь, открою тебе тайну? – спрашивает она, выдерживая паузу для моего ответа, но его не будет. – Меня и всех тех, у кого мои глаза, не существует. Даже той, кого ты зовёшь Сашей.
Я видел, как ускорилось движение моей крови. Я видел, как расщеплялся песок в моём желудке. А теперь меня оставили без этого.
Я очнулся в новом для меня месте. Оно не похоже на мой дом или же улицу, по которой я шёл на работу. Листья в чёрно-белой обёртке, трава с чёрно-белой плёнкой, цветы без запаха. Уже как полтора месяца зима. Я в роще, а передо мной церковь. За деревьями слышны голоса. Они повторяют:
– Чтобы человечеству стало проще, надо, чтобы оно забыло своё прошлое.
Или:
– Отсутствие воспоминаний развязывает руки.
Глупая мысль, порождённая из-за детского мышления. Воспоминания позволяют не повторять ошибки прошлого.
Голоса
Открыв дверь в церковь, дотащив до середины комнаты, толпа растворилась, и я остался один. Один в Колизее на виду тысячи зрителей. Зрителей без голов. Зрителей из керамики. Тишина. Из всего сброда выделяется только одна персона. Она жива, да и стоит отдельно от всех: прямо под крестом. Её лица невозможно разглядеть из-за бинтов, кроме одинокого голубенького левого глаза, из спины растут крылья, рост около трёх метров, а над головой свисает нимб. Она не говорит, но я слышу. Слышу тишину. Слышу:
– Смотря на тебя, можно сказать, что ты четыре из семи. Жалкая середина, у которой есть только одиночество.
Грубые слова для того, кто так близок к Богу. Слышно:
– Ты рос отстранённо от всех – не удивляйся, кем ты станешь.
Она будто мать, ругающая ребёнка за оплошность. Слышно:
– Сделай мне одолжение: убей того, кто тебе так дорог, а после найди свидетеля своей кончины.
Вопрос:
Есть ли выбор?
Ответ:
Нет…
Мы идём к выходу. Прошло всего десять минут после последнего бокала. Меня мутит. Я беру ключи и выхожу в подъезд, Саша выходит за мной. Она говорит:
– Можешь дать мне ключи.
Я спрашиваю:
– Что значит «не существует»?
– Это и значит.
Я ищу в её словах хотя бы малую долю здравого смысла, однако, смотря на то, как она из последних сил открывает пачку амфепрамона, я понимаю, что это бессмысленно, и с кем я вообще имею дело.
Я смотрю на то, как новая пачка амфепрамона падает на кровать, утопая в одеяле. Она достала все таблетки, что там были. Она непринуждённо командует мной, а я беспрекословно выполняю любые её прихоти. И почему это продолжается даже с незнакомой мне девушкой. Она спокойно, будто бы на самом деле ничего не происходит, говорит:
– Дай мне стакан воды.
Я заметил, что, когда Саша закрывала входную дверь в мою квартиру, она сломала ключ, от чего он стал похож на стоп-знак, при этом она абсолютно невозмутимо отдала его мне в руки.
Сейчас мы идём к гостинице. Она пьёт холодный кофе, а меня не покидают мысли об её действиях. Конечно, её действия редко поддаются логике, но это уже перебор. Я спрашиваю:
– Зачем ты это сделала?
Она удивлённо мычит, не отвлекаясь от питья кофе. Я уточняю:
– Зачем ты сломала ключ?