Создатель Героев. Чёрно-белый генерал

Розин Юрий

– «Ила, что ты делаешь, вернись!» - Лотто был в полнейшем ужасе. От стен до поля бойни было несколько сотен метров, но даже с такого расстояния явственно ощущался запах крови. Огромная тварь ростом с дом, бросив гоняться за обезумевшими от страха тамайнами, развернулась к городу. Только теперь генерал понимал, что имел в виду Лазарис. Уже готовый отдать приказ открыть огонь из всех орудий, он с содроганием в сердце заметил, что по внешней стороне решетки спускается фигура в тяжелом доспехе.

Девушка его не слушала. Спрыгнув на землю, она вылезла из брони и в одном тонком комбинезоне пошла вперед. Туша, которой ничего бы не стоило разорвать на части слона, ринулась к ней. Спасать ее было уже бессмысленно, даже просто спрыгнув со стены,

он бы не успел. Генерал закрыл глаза, уже представляя, как его дочь превращается в кровавое месиво, за ней последует он сам, а потом и все население столицы.

Вот только криков боли или страха он так и не услышал. Ни через секунду, ни через минуту. Аккуратно приоткрыв один глаз, Лотто в полном шоке уставился на невероятную сцену.

Ила стояла с прямой спиной, невредимая. А над ней нависала гора металла, искрящаяся белыми сполохами. Генерал не видел, но почему-то знал, что глаза чудища, спрятанные за толстым слоем броневого стекла, смотрят прямо в глаза его дочери.

Так продолжалось почти три минуты – целую вечность. И в конце концов пасть монстра приоткрылась.

– «А?» - Это был не рык, а вполне человеческий, пусть и измененный до неузнаваемости, голос. В следующее мгновение гигантское тело начало светиться ярким белым светом, а потом исчезло. На земле перед Илой лежал мужчина неопределенного возраста, с короткими волосами и аккуратной бородой черного, серого и белого цветов.

Глава 23.

– «Вы не можете так поступить, он же всех спас!» - Не сложно было догадаться, о чем был этот спор. Все было, как и всегда: люди пеклись только о собственной шкуре, не заботясь о том, что правильно, а что – нет и в упор не замечая фактов.

– «Ила, ну пойми меня, никто не знает, что может произойти!» - Лотто сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Еще никогда он не видел у своей дочки такого взгляда.

– «Целый год ничего не происходило, и кто знает сколько еще он жил нищим. А если опять появятся тамайны? Или кто еще? Что будете делать?»

– «Вряд ли они сразу отправят новый отряд, а через пару недель уже все, кто хотел, будут эвакуированы».

– «То есть вы просто плюнете на то, что если бы не его жертва в городе не осталось бы никого живого!?» - Генерал хотел было что-то ответить, но тихий голос прервал спор.

– «Не стоит, красавица. Я и так собирался уходить. Спасибо за гостеприимство». – Лазарис, опираясь на косяк, стоял в проходе.

– «Как ты можешь просто улыбаться после всего этого?» – Лотто дрогнул. Одно дело, когда этот странный человек говорил на неизвестном языке, чтобы понимала только Ила. Но когда девушка ответила тем же, его сердце ухнуло в пятки. Это означало, что отец в ее глазах оказался ниже Лазариса.

– «Так уже было, и не раз. Мне не привыкать. Ладно, не стану больше вас задерживать, вещей у меня никаких нет, так что я сейчас же покину город».

– «Я иду с тобой!» - Девушка вскочила и уперла руки в бока. Если бы не раскрасневшееся от гнева лицо, это выглядело бы даже мило.

– «Ила! Ты не можешь уйти с ним!» - Генерал тоже встал и тут же поморщился от боли в ногах.

– «Почему? Да в нем одном честности и верности больше, чем в тебе и всех твоих генералах вместе взятых!» - Больше не слушая никого и ничего, она вскочила и выбежала вон. Двое мужчин остались стоять друг против друга.

– «Доволен!?» - Лотто нужно быть хоть что-то сказать, тишина давила как кузнечный молот.

– «Она взрослая девочка и принимает решения сама». – Развел руками Лазарис.

– «Хотя бы при мне не строй из себя добренького дядюшку! Влюбил в себя девку и только и ждешь, как бы этим воспользоваться!» - Правильно говорят: в гневе человек может сказать такое, чего никогда бы не сказал, будучи спокойным. И генерал поплатился за свои слова. Только теперь он понял, о чем говорила Ила, рассказывая о глазах этого человека.

– «А теперь послушай меня, -

рука бывшего тренера Кованного Моря легла Лотто на плечо. Хотя казалось, что она змеиными кольцами обвилась вокруг горла. – Давай я расскажу тебе историю. Жил-был на свете солдат. Был он слабаком и хлюпиком, при первом признаке опасности улепетывал, сверкая пятками, - генерал схватил свою задрожавшую руку. – И был у этого солдата друг. Настоящий, каких бывает два, ну, три за всю жизнь. – теперь уже тряслись обе руки. – Этот друг был, в отличие от нашего героя, храбрым и честным, не терпел несправедливости и презирал трусость. Солдат знал, что стоит ему показать другу свою истинную натуру и тот сразу от него отвернется. А тогда солдат останется совсем один. А этого солдату очень не хотелось. Так что он старался изо всех сил. Нет, не быть храбрым. Он старался, чтобы никто не видел его трусости, – все тело Лотто Лири пошло мелкой рябью и только держащая за плечо рука не позволяла ему осесть на пол.
– Жили они хорошо, друг солдата даже завел семью, у него родилась дочка. Она росла честной и храброй, как папа, красивой и прилежной, как мама. Потом их дела стали совсем хороши и двое друзей стали капитанами целого отряда наемников. Вот только была одна проблема. Солдатик наш оказался не только трусом и лжецом. В этот список добавился еще один пункт. Зависть. Сам того не заметив, он начал завидовать своему другу, его красавице-жене, его умнице-дочке, – со лба генерала градом тек холодный пот, но он не мог даже слова произнести, черные как сама тьма глаза гипнотизировали и заставляли слушать и слушать. – И тогда разум нашего солдатика посетила гениальная идея. Прибавить к своему списку заслуг еще и предательство. Дальше история немного размыта, вот только из одного из походов солдатик вернулся уже без друга и стал главой группы, в последствии разросшейся до нескольких тысяч человек. Жена друга была безутешна. Солдатик очень старался ей угодить, понравиться, но она даже не смотрела в его сторону. И тогда солдатик взял карандашик и записал в список очередной грех. Не снеся подобного, женщина покончила с собой. А дочку, оставшуюся сиротой, солдатик взял к себе. Благо малышка была слишком маленькой, чтобы что-то понимать. Ну как, ничего не напоминает?»

– «А… я… ты…» - Лотто силился выдавить из себя хоть что-то, но питон не выпускал из своих колец, стягивая с каждым вдохом только сильнее.

– «Она рассказала мне свою версию, - зашептал Лазарис, приблизив губы к уху генерала. – А я достроил остальное. То, как ты на нее смотришь, когда думаешь, что никто не видит и как смотрят на тебя старожилы. Мне стало интересно, и я копнул чуть глубже. Страшно подумать, сколько полезной информации может выдать пьяный в стельку старичок, - голос мужчины стал настолько тихим, что Лотто едва его слышал. Но от этого стало только хуже. – Ты недостоин даже волоска на ее голове. Ты даже не змея, ты мерзкий таракан, и я не прихлопну тебя только потому, что тогда она будет страдать. Но даже не думай указывать, как ей поступать. Потому что этого не буду делать даже я. Она отправится туда, куда захочет и если решит меня покинуть, то я пожелаю ей удачи и помашу рукой. Однажды она станет великим человеком, а ты сдохнешь в безвестности, старый, немощный и дряхлый, брошенный всеми, кто тебе дорог, если такие вообще есть. Запомни мои слова, Лотто Лири, слабак, негодяй, трус, завистник, предатель, насильник и убийца. Запомни и никогда не забывай».

Глава 24.

Когда через пару часов секретарь генерала Кованного Моря вошел в кабинет своего начальника, то увидел страшную картину. Мужчина, еще вчера входящий в тридцатку сильнейших людей страны был похож на ходячий труп. Бывшие седыми волосы полностью побелели, кожа покрылась морщинами, а руки безостановочно тряслись. Глаза Лотто Лири больше не видели ничего, побелевшие, они смотрели в пустоту, навечно запечатлев другие глаза, черные как сама ночь. А губы старика без остановки бубнили одни и те же слова.