Создающая жизнь
Шрифт:
Лавгуд свою репутацию тоже оправдывала, но Алисе было все равно на причуды других людей. В комнате стояло еще две кровати, и Аддерсон трансфигурировала их в стол и диван. Луна посмотрела на это безобразие, и добавила дивану красивую белую с черными звездочками шкуру. «Сработаемся», - решила Аддерсон.
– Ты можешь не переживать за свои секреты, – певуче протянула Луна. – Никакой мозгошмыг не предаст тебя. Они служат верно. Ты хорошо их кормишь.
Аддерсон не дернулась, но напряглась. Мантия зашелушилась. Что такое мозгошмыг?
– Ого… – завороженно следила Луна, выронив из рук
Алиса судорожно размышляла, к чему эти мозгошмыги, спалить ли тут все, применить ли Обливейт..
– Хочешь секрет? – вместо этого спросила Алиса, даже не надеясь на успех: кто попадется на такую детскую провокацию?
Беловолосая Луна мечтательно кивнула, и сказала самым обыкновенным тоном:
– Твой дракончик кушает редиски?.. Я слышала, что они едят все, но дело в том, что они не все есть любят – какая ирония.
Аддерсон подумала, что сейчас самое время или трагично вздохнуть, или броситься с боем, или орать от страха, или, наоборот, засмеяться от такого смешного недоразумения и сделать вывод, что Полоумной Лавгуд называют не просто так.
– Вылазь, – вместо этого приказала Алиса. Луна, словно змея, следила за тем, как из-под мантии через воротник, забираясь на шею под волосы, карабкается уменьшенная копия натурального дракона.
– Какой он красивый, – сказала Луна. Дракончик был с серебристыми крыльями и черным тельцем, и смотрел вполне осознанно желтыми, как у кошки, глазищами с вертикальным значком.
– Я знаю. Это мой проект.. был. Зачетный. Но он вполне живой и хорошо так плюется огнем, – предупредила Алиса, закрывая его волосами так, чтобы не было видно.
– А как его зовут? – заинтересовалась Луна. – Папа мог бы написать про него в «Придире».
Алиса усмехнулась этой непосредственности, и отрицательно покачала головой – не знаю, как зовут, и никуда печатать не надо.
– Не говори никому про него, пожалуйста, – сдавшись в борьбе с собой, попросила Алиса. – Не хочу, чтобы о нем кто-то знал. Я бы попросила клятву, но..
Луна глубокомысленно кивнула, будто бы все понимала, и сказала, что сегодня очень яркий Марс. Алисе стоило больших сил, чтобы сдержаться и истерически не засмеяться.
Жизнь в Хогвартсе постепенно налаживалась. Алиса просыпалась рано – в полседьмого будильник орал на всю башню, и заспанные вороны вставали с большой неохотой. Этот будильник был создан несколько выпусков назад и зачарован на неснимаемость, огнеупорность, и другими чарами, так что Равенкло по утрам раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, засидевшись ночью за одним интересным фолиантом, который «ну одним глазком» и «еще одну страницу», просыпаться было больно, а с другой, хотелось уважать таких самородков, чьи чары будят вечно не выспавшихся книголюбцев.
Потом они организованной толпой шли на завтрак. Первокурсников оберегали не хуже, чем в Пуффендуе, тщательно проверяли все конспекты, вместе разбирали непонятные чары, учили и опекали.
После каждый курс воронов убегал на свой урок и прилежно повторял материал к уроку. Со стороны это зрелище выглядело эпично: невыспавшийся маг с синяками под глазами, которые так удачно гармонируют с
Дальше шли непосредственно уроки, коих было.. мало. Но учителя, конечно, были очень экстравагантными.
– Посмотрим, что осталось в ваших пустых головешках после каникул, – сказал Снейп, палочкой левитируя контрольные.
«Опишите применения зелий в боевой магии и приведите не менее трех примеров этих зелий», - прочитала первый вопрос Алиса. Только на этот вопрос можно настрочить ой как много.. С этого момента Алиса профессора Защиты уважала, да и внушал он.
– Напомните мне движение палочкой при заклятии Люмос, – с серьезным лицом заявил Флитвик. Гриффиндор, с которым был урок, недоумевал, а вороны старались не ухмыляться слишком откровенно. Алиса была готова аплодировать.
– Приготовьте мне напитой Живой Смерти, – произнес Слагхорн.
Занятие было с Пуффендуем, и барсуки зашушукались. «Живая Смерть – это легко», - разочаровалась Алиса, разрезая напополам первого слизня.
– Преобразуйте мне мышь в черепаху, – приказала МакГонагалл. – В учебнике, мистер Уизли, на странице триста девяносто четыре.
Формулу вычислять не нужно было, и Алиса заскучала по Дурмстрангу и его тяжелой муштре.
– Назовите формулу Дискриминанта, – сказала профессор Вектор, и вздохнула, увидев лишь поднятую руку Грейнджер. Алиса выла от отчаяния: Дискриминант – это несерьезно.
– Сегодня мы будет рассаживать Костоломку, – восхищенно продекламировала Спраут, потирая руками в перепачканных землей перчатках из драконьей кожи.
«Черт! Это же факультатив!
– пискнула про себя Аддерсон. – Я не знаю, как растет огурец, о чем вы».
– Найдите влияние Венеры на удачу Близнецов, если сегодня полнолуние, – произнесла профессор Синистра, а Алиса отчаялась бороться с зевотой: кто устраивает уроки ночью?
– Сегодня мы будем разбирать значение рун, включающих себя отрицательную руну Ви, – сухим голосом сказала Бабблинг.
«Ладно, я могу повторить это снова», - подумала Алиса, подперев руку под щеку.
В первый день ученики, особенно гриффиндорцы, ходили хмурые, и этому способствовало отсутствие антипохмельного. В Равенкло рассчитывали вероятность того, сколько баллов с них снимет Снейп.
Вообще, по мнению остальных, в Равенкло развлекаться не умели: остальные три четверти школы видели не меняющуюся в своем постоянстве картину, как какой-нибудь ворон бредет из библиотеки с кучей книг; как он сидит на уроках, судорожно что-то записывая; как в Большом зале весь стол факультета громко спорит, ругаясь такими терминами, что никто ничего не понимал. Но это было не так: вороны развлекались не хуже других, просто их не могли поймать (в отличие от гриффиндорцев), их не могли заподозрить (в отличие от слизеринцов), и слухи их проделок не покинут стен факультета (в отличии от пуффендуйцев).