Сожженые мосты ч.4

Маркьянов Александр

Освободившись от захвата подвесной системы бомболюка, ракета выбросила короткие управляющие поверхности, включила двигатели. Наводилась она самостоятельно, по координатам, принятым ею от Легенды. Обгоняя бомбардировщик, обе ракеты рванулись к цели — а Факелу нужно было пролететь еще пятнадцать миль, чтобы сбросить оставшийся бомбовый груз.

Принц вышел на балкон — его обычная привычка, балкон был на уровне второго этажа обычного дома и позволял обозревать свои владения. Видеть Джелалабад.

На балконе его, конечно же, ждали. Приближенные, просители, были уже здесь, те, кто допускался сюда, чтобы припасть

к ногам раиса — уже считали это величайшей милостью и знаком благорасположения.

— Аллах да хранит вас, исполнитель его высочайшей воли! — первый министр двора принца, хитрый и лукавый Танак упал на колени

— Потом… — раздраженно сказал принц Акмаль

— Но ваше Высочество, неверный Джон желает вас видеть срочно! — Танак так и пополз на коленях за принцем по дорожке. Принц приметил, что учтивее всего те, кто больше всего воруют. Странно — но своим приближенным он позволял воровать в определенных пределах, потому что люди дурны и если за каждый украденный афгани рубить голову — никого просто не останется. Танак был отвратительно любезен, даже слащав — жуир, чревоугодник и бачабоз, он готов был ползти на коленях за своим принцем до тех пор, пока не представится возможность залезть своей жирной рукой в его карман. Или в государственный карман, что было по сути одно и то же. Но Акмаль терпел его, потому что вместе они играли роль "доброго полицейского и злого полицейского", причем Танак в глазах народа был именно его заступником перед жестоким, гневливым братом короля. Принц, повернувшись к стоящему на коленях Танаку усмехнулся — те, кто считал его добряком явно не бывали в подвале его дворца, где содержались купленные им бачи. У Танака было даже больше фантазии в обращении с ними — чем у самого принца.

— Приведи его сюда.

— Я сейчас, сейчас…

Танак вскочил, побежал — причем так, что как будто в любой момент был готов снова грохнуться на колени. Через минуту он вернулся с подтянутым седовласым господином, одетым в британский "цифровой" камуфляж и с пустой кобурой. Его же распоряжением, распоряжением "неверного Джона" никто не имел права подходить к принцу с оружием, даже он сам. Когда он только ввел это правило, один из дежурных не осмелился обыскать своего начальника, тем более британца. Тогда неверный Джон вытащил из кармана второй пистолет и ни слова не говоря, расстрелял незадачливого дежурного на месте. Больше никто таких ошибок не допускал.

Неверный Джон был британцем, отставником из двадцать второго полка, которого принц Акмаль перекупил за большие деньги, и которого уважал, никогда не смея поднять на него руку. Уважал потому что понимал — в отличие от любого из местных у британца есть честь, и он его не предаст и не переметнется на другую сторону, чего бы ему не посулили. Ухо неверного Джона было искалечено ударом тесака — давний след подавления четвертого сипайского восстания, а глаза его были постоянно сощурены в напряженном прищуре.

Рядом встал Танак, который здесь был совершенно не нужен.

— Этот нам нужен? — принц Акмаль презрительно ткнул пальцем в первого министра

— Пусть останется. Сегодня произошло ЧП, Ваше Высочество.

Принц Акмаль нахмурился

— Что произошло?

— Перебили два ночных патруля. Полностью. Угнали машину, бросили на окраине города. Это произошло на базаре.

Принц помрачнел. Базар был центром жизни

Джелалабада, с него он получал больше половины своих доходов и должен был обеспечивать там порядок. Если торговцы поймут что на базаре небезопасно — они уйдут торговать в Пешавар, а он в свое время сделал немало, чтобы переманить их из Пешавара.

— Получилось так. Ограбили какой-то дукан, даже не дукан — чайхану. Что оттуда взяли — мы так и не поняли, но хозяин его убит. Что он там делал ночью — непонятно.

— Кто хозяин?

— Некто Гульбеддин-хан, ваше Высочество. Еще убили двух собак.

— Займись — раздраженно сказал принц пресмыкающемуся рядом Танаку

— Слушаюсь, ваша Светлость…

Принц уже не слушал его — ничего умного Танак сказать не мог. Займись — это значит, что надо конфисковать все, что было у Гульбеддин-хана в казну, сказать, что он не заплатил дань и отнять все за долги. А были эти долги или нет — кто проверит?

— Дальше.

— После этого они пробили дыру в заборе. Расстреляли два ночных патруля. И ушли — с перестрелкой, по пути обстреляли еще один патруль, остановили его и скрылись.

— Как это могло произойти?

— Ваше Высочество, я входил с ходатайством на ваше имя о приобретении необходимого оборудования. Нужны хотя бы активные ночные прицелы вместо прожекторов и более современное оружие. Видимо — они включили прожектора — и их перебили из темноты.

Принц хотел отделать привычным — казна пуста. Но тут не до этого — завтра его так убьют.

— Сколько это будет стоить?

— Я представлю расчет не далее как сегодня вечером, Ваше Высочество.

Принц снова посмотрел на Танака

— Выдели по потребности. Проведи как ассигнования на защиту от нападений и подай бумаги в Королевское Казначейство. Может быть, мой старший брат не будет скряжничать.

— Слушаюсь, ваша Светлость…

— Кто это мог сделать? — принц снова обратился к неверному Джону

— Мои люди работают. Одна группа пошла по следам, они ушли на машине. Это была большая грузовая машина. И кое-кто сказал, что видел на базаре русских.

Принц махнул рукой

— Русских… Здесь полно русских, пусть покупают что им нужно и травятся, да покарает Аллах неверных рукой своей!

— Этих русских раньше никто не видел.

— Русских…

Принц задумался — а британец вдруг насторожился, будто гончий пес и посмотрел на Восток, в сторону базара

— Что там? — заметил принц

Британец ответить не успел — несколько слитных, почти без перерыва взрывов сотрясли воздух — и сплошная стена всепожирающего пламени, видная даже отсюда, встала на том месте, где только что был Джелалабадский базар.

Нищий, вечно молящийся Аллаху торговец Керим узнал о том, что произошло почти одновременно с принцем — прибежавший бача-сирота, которого Керим подкармливал за исполнение своих мелких поручений, ворвался в лавку, закричал с порога.

— Керим-эфенди, Керим-эфенди!

Керим оторвался от пересчета денег. Бухгалтерия, которую он вел представляла собой набор замасленных тетрадок, в которых он отмечал приход-расход условными, только ему понятными знаками. Деньги он переводил в золото и вкладывал по возможности, через подставных лиц, опасаясь привлечь внимание принца и его нечестивых нукеров. Много золота лежало в потайных ямах в торговом городе Джелалабад, очень много…