Созидая на краю рая
Шрифт:
Я больше не выдержу смотреть на него в таком виде.
Я хочу, чтобы он был счастлив. Наверняка он попадёт в то самое место, что и называют Раем.
Он уже готов. Он ждёт, пока сможет погрузиться в это прекрасное царство.
Однажды я присоединюсь к нему, если не согрешу, конечно.
– Мисс Мейсен? – Карлайл быстрыми шагами преодолевает коридор, появляясь передо мной. – В чём дело?
Его озабоченное лицо заставляет меня ещё раз вспомнить те моменты, когда Каллен устраивал наши встречи.
– Где соглашение,
Терпение, Белла. Так будет лучше для всех.
– Об отключении искусственного жизнеобеспечения? – хмурится доктор.
– Да. Дайте мне ручку, я подпишу, – всхлипы заполоняют лёгкие, вырываясь наружу.
– Мисс Мейсен, это очень важное решение. Обратного пути не будет. Вы хорошо подумали?
– Дайте мне ручку! – кричу я, забывая, где нахожусь. Ещё пару вопросов, и я сойду с ума.
Горло разрывают рыдания. Боль невообразимая. Я не так себе это представляла.
Если честно, я вообще не представляла, что мне придётся прощаться со смыслом жизни так рано. Мы ведь провели вместе всего несколько месяцев! Откуда такая жестокая несправедливость?
– Хорошо, – Карлайл вздыхает и достаёт из кармана своего халата предмет, о котором я прошу. А затем кивает медсестре, чтобы принесла бумаги.
Сажусь на металлические стулья перед дверью и пытаюсь глубоко вдохнуть.
– Успокоительного, может быть? – участливо спрашивает доктор Плэтт.
– Нет, – низко опускаю голову, закрывая глаза. Кровь шумит в ушах, а пульс стучит в горле. Я ничего не слышу кроме своего отчаянного, иступлённого сердцебиения.
Девушка появляется слишком быстро. Исписанные мелким печатным шрифтом листы опускаются на мои колени. Беру ручку и, лишь прочитав первое слово, подношу её к месту для подписи.
«Я всегда буду рядом. Где бы ни оказался, и что бы ни произошло!» – голос Эдварда звучит в голове так реально, будто он сам стоит передо мной.
Сотрясаясь от рыданий, ставлю подпись и отшвыриваю бумаги подальше.
– Мисс Мейсен, давайте я принесу воды, – соболезнующе произносит Карлайл. – Вы приняли верное решение. Со временем боль пройдёт.
– Я хочу с ним попрощаться, – видя, что девушка собирается войти в палату к Каллену, прошу я. Она кивает и останавливается.
Шумно сглатываю и с трудом поднимаюсь на ноги. Карлайл встаёт следом, готовый, если надо, тут же поймать меня.
Делаю пару шагов к двери, открываю её и вхожу внутрь.
Всё та же палата. Всё тот же безмолвный, обездвиженный Эдвард и тот маленький диванчик, который навсегда меня запомнит.
Подхожу к белой кровати и сажусь на её краешек.
– Прости меня, – шепчу я, стараясь разглядеть через закрытые веки изумрудные глаза. – Но я не хочу держать тебя здесь вечность. Ты достоин лучшего. Там тебе будет лучше.
Прикасаюсь губами к его лбу и глажу любимое лицо. Оно лучше всяких слов говорит о
– Мой Эдвард Каллен, – чувствую слёзы.
Неужели они вернулись спустя столько времени? Смахиваю их, чтобы в последний раз полюбоваться мужчиной.
– Только мой.
Прикладываю ладонь к его груди в том месте, где бьётся сердце. Оно до сих пор бьётся, несмотря ни на что.
«Пообещай мне, что оно будет биться ещё очень долго!
– Обещаю…»
Вот что тогда он сказал. Вот что пообещал.
На миг моя решимость испаряется.
А может…?
«Нет, Белла, не может!» – гневается подсознание. – «Если любишь – отпусти его. Пожалей хотя бы Эдварда».
Оно право. В который раз.
– Теперь тебе никогда не приснится кошмар, – обещаю, лаская его лицо. – Теперь ты всегда будешь счастлив. Ты никогда больше не испытаешь боли, потому что никто больше не сможет причинить тебе эту боль. Даже я.
Глажу бледные скулы, погружаясь в свои страдания, и за громкими всхлипами и текущими слезами не сразу слышу совсем тихие слова. Такие тихие, что даже ветер за окном кажется более громким.
– Белла…
Моё имя.
Не веря, поднимаю голову и задерживаю дыхание. Оборачиваюсь, ища того, кто мог позвать меня. Напрасно, здесь никого нет кроме меня и Каллена.
Но он же не…
Или все же…?
Мой взгляд останавливается на бледном лице. Словно во сне наблюдаю, как дрожат сиреневые веки, перед тем как распахнуться и позволить мне увидеть изумрудные глаза.
Его изумрудные омуты.
– Эдвард? – не веря, зову я, стараясь понапрасну не надеяться. Если это моё больное воображение, потом будет невыносимо даже думать об этом.
Розоватые губы подёргиваются улыбкой.
– Белла, – повторяет он чуть громче.
Испуганно отдёргиваю руку, смотря лишь на его лицо. Проходит минута, может, полторы, а я всё не могу остановить своих рыданий. Из пучины истерики я погружаюсь в эйфорию и тону в ней, словно в трясине.
Невозможно описать те чувства, что появляются в моей душе после этих его слов.
Набираюсь смелости и касаюсь его, чтобы сильнее увериться в том, что всё происходящее правда.
– Ты очнулся! – мой голос, пускай и победоносный, но всё же не громче шёпота, разносится по палате.
Эдвард лишь смотрит на меня. Не отвечает. Но его глаза раскрыты и направлены в мою сторону. Сколько дней, недель, месяцев я ждала этого момента? Сколько моих мечтаний было разбито и разорвано?
Набираю в лёгкие воздуха и наклоняюсь к нему, целуя каждый миллиметр бледной кожи. Ощущаю его дыхание на своём лице, которое остужает горячие слёзы. Внутри у меня всё сгорает от того счастья, что влезло в душу и никак не покидает её. Мне кажется, я в чудесном и волшебном сне. Вокруг меня всё то, о чём я мечтаю. Но ещё одно мгновенье, и я проснусь. Увижу всю ту же белую палату и закрытые изумрудные омуты.