Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории
Шрифт:
Отметим также, что согласно данной концепции редуктивное объяснение оказывается, по сути, конкретным, объясняющим конкретные примеры какого-либо феномена, но не обязательно все эти примеры вместе. Этого нам и следовало ожидать. Если свойство может быть реализовано множеством различных способов, мы не можем ожидать, что одно-единственное объяснение будет применимо ко всем случаям его реализации. К примеру, температура по-разному реализуется в различных средах, и для каждого случая здесь существует свое объяснение. И крайне маловероятно, что можно было бы найти объяснение, покрывающее все случаи убийства, — если взять пример гораздо более высокого уровня. Тем не менее нередко бывает, что объяснение конкретных случаев отличается известной унифицированностью, так что удачное объяснение одного зачастую объясняет и многие другие. Это опять-таки скорее следствие фундаментальной простоты нашего мира, чем необходимая черта объяснения. В нашем мире простые унифицированные истории, которые можно
Можно было бы еще долго рассуждать о том, как закрыть провал между редуктивным объяснением и поясняющим объяснением, но этот вопрос заслуживает отдельного обстоятельного рассмотрения, и он не слишком важен для моих целей. Ключевое значение имеет то, что при отсутствии логической супервентности (как в случае сознания, что я попытаюсь показать в дальнейшем) нельзя будет осуществить никакого редуктивного объяснения, даже если мы будем щедро раздавать этот титул. Важно и то, что логическая супервентность устраняет все остатки метафизических тайн в высокоуровневых феноменах, редуцируя их данности к данностям низкоуровневых фактов. Важным, пусть и в меньшей степени, следует признать и то, что при наличии логической супервентности будет возможно редуктивное объяснение. Хотя эти объяснения могут быть туманными и бесполезными, эти недостатки далеко не так существенны, как объяснительные пробелы там, где нет логической супервентности.
Еще несколько замечаний. Во-первых, редуктивное объяснение феномена на практике обычно не доходит до микрофизического уровня. Это было бы исключительно трудным делом и порождало бы все те проблемы, связанные с непроясненными данностями, о которых шла речь выше. Вместо этого высокоуровневые феномены объясняются в терминах чуть более фундаментальных свойств. К примеру, размножение объясняется в терминах клеточных механизмов, а фазы луны — в терминах орбитального движения. И мы надеемся, что сами эти более фундаментальные феномены будут редуктивно объяснимы в терминах чего-то еще более фундаментального. Если все пойдет хорошо, то биологические феномены можно будет объяснить в терминах клеточных феноменов, объяснимых в терминах биохимических феноменов, объяснимых в терминах химических феноменов, объяснимых в терминах физических феноменов. Что же касается физических феноменов, то надо пытаться унифицировать их, насколько это возможно. Однако на каком-то уровне физику надо принять просто как данность: возможно, нельзя найти объяснение тому, почему фундаментальные законы и ограничительные условия таковы, каковы они есть. Об этой объяснительной лестнице пока можно только мечтать, но в движении к ней мы все же видим значительный прогресс. Исходя из логической супервентности, а также из простоты и автономности самого базового уровня, мы можем допустить принципиальную возможность подобного объяснительного соединения наук. Но пока неясно, не помешают ли различные сложности мира практической реализуемости этой цели.
Во-вторых, по крайней мере представимо, что феномен будет редуктивно объясним в терминах низкоуровневых свойств, но не simpliciter. Это могло бы случаться в ситуации, где С — свойства логически супервентны на В-свойствах и поэтому объяснимы в терминах В-свойств, притом что сами В-свойства не являются логически супервентными на физическом. Очевидно, что в одном смысле подобное объяснение будет редуктивным, в другом — нет. По большей части меня будет интересовать редуктивное объяснение в терминах физического, в терминах свойств, которые могут быть объяснены в терминах физического, и т. д. Даже если наши С-свойства в относительном смысле редуктивно объяснимы, само их наличие говорит о том, что редуктивное объяснение не может быть тотальным.
В-третьих, локальная логическая супервентность — слишком строгое требование для редуктивного объяснения. Можно редуктивно объяснить даже контекстуально обусловленные свойства индивида, указав механизмы реализации соответствующих им отношений окружающей среды. В той мере, в какой феномен является глобально супервентным, он допускает редуктивное объяснение в терминах каких-то низкоуровневых фактов, даже если эти факты далеко разбросаны в пространстве и во времени.
В-четвертых, в принципе можно говорить о двух проектах редуктивного объяснения таких феноменов, как жизнь, обучение или тепло. Первый из них — экспликация, когда мы проясняем посредством анализа то, что должно быть объяснено. К примеру, обучение можно было бы проанализировать как процесс адаптации. Второй — объяснение, когда мы показываем, как подобный анализ реализуется низкоуровневыми фактами. Первый
4. Концептуальная истина и необходимая истина*
В своих рассуждениях о супервентности и объяснении я во многом опирался на понятия логической возможности и необходимости. И теперь пришло время поподробнее поговорить об этом. Логическую необходимость какого-либо утверждения можно уяснить прежде всего в терминах его истинности во всех логически возможных мирах. При осмыслении соответствующего класса миров и способов оценки тех или иных утверждений в этих мирах требуется определенная осмотрительность; позже в этом параграфе я еще более или менее подробно обсужу данный вопрос. Логическую необходимость какого-либо утверждения можно также истолковать как истинность по значению: утверждение логически необходимо, если его истинность гарантируется значением используемых в нем понятий. Но опять-таки при истолковании «значений» требуется определенная осмотрительность. Далее в этом параграфе я рассмотрю оба этих варианта интерпретации, а также обсужу вопрос об их отношении друг к другу.
(Как и раньше, понятие логической необходимости не следует брать в узком смысле, подразумевающем выводимость в терминах логики первого порядка или какого-либо другого синтаксического формализма. В самом деле, можно попробовать доказать, что обоснование аксиом и правил этих формальных систем зависит как раз от их логической необходимости в этом более широком и более изначальном смысле.)
Все это требует серьезного отношения, по крайней мере до определенной степени, к понятию концептуальной истины, то есть к представлению о том, что некоторые утверждения являются истинными или ложными исключительно вследствие значений используемых в них терминов. Ключевые моменты моего предшествующего обсуждения зависели от характеристик, даваемых различным понятиям. К примеру, я говорил о возможности редуктивного объяснения размножения, доказывая, что из низкоуровневых деталей вытекает осуществление определенных функций и что осуществлением этих функций исчерпывается понятие размножения.
Понятие концептуальной истины стало одиозным в некоторых кругах после критических выпадов Куайна (Quine 1951), доказывавшего, что нельзя провести сколь бы то ни было полезного различия между концептуальными и эмпирическими истинами. Возражения, высказываемые против этих понятий, обычно группируются вокруг следующих моментов.
1. Большинство понятий лишены дефиниций, указывающих необходимые и достаточные условия (это наблюдение делалось многократно, но его нередко ассоциируют с Витгенштейном (Wittgenstein 1953)).
2. Большинство истин, кажущихся концептуальными, в действительности может быть пересмотрено, и они могут быть отброшены перед лицом достаточных эмпирических свидетельств (об этом говорил Куайн).
3. Соображения об апостериорной необходимости, высказанные Крипке (Kripke 1972), показывают, что условия применения множества терминов в возможных мирах не могут быть установлены априори.
Эти соображения свидетельствуют против чрезмерно упрощенного представления о концептуальной истине, но не против того, как я использую эти понятия. В частности, они не затрагивают класса супервентностных кондиционалов — «если A-факты о какой-либо ситуации являют собой X, то В-факты оказываются F», где A-факты полностью специфицируют ситуацию на самом базовом уровне. Мой аргумент нуждается только в таких концептуальных истинах, и мы увидим, что ни одно из приведенных выше соображений не свидетельствует против них. Я также более детально проанализирую отношение между концептуальной и необходимой истиной и проясню их роль в понимании логической супервентности.
Отсутствие четких дефиниций — наименее серьезная из трудностей, связанных с концептуальными истинами. Ни один из моих аргументов не зависит от существования подобных дефиниций. Иногда я отсылаю к анализу различных понятий, но эти анализы могут быть лишь приблизительными и не претендующими на указание точных необходимых и достаточных условий. Большинство понятий (к примеру, «жизнь») несколько неопределенны в своем применении и нет большого смысла пытаться устранить эту неопределенность путем искусственных уточнений. Вместо того чтобы говорить, что «система является живой, если и только если она воспроизводится, адаптируется с коэффициентом полезности 800 или выше и осуществляет метаболизм с эффективностью в 75 процентов или проявляет все это в надлежащем сочетании с такими-то и такими-то свойствами», мы можем просто заметить, что, если система проявляет все это в достаточной степени, она будет живой вследствие значения этого термина. Если описание соответствующих низкоуровневых фактов фиксирует данные факты о размножении, полезности, метаболизме и т. д. системы, то оно также фиксирует факты о том, является ли эта система живой, — в той мере, в какой этот вопрос вообще имеет фактуальный характер.