Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории
Шрифт:
Иногда утверждается, что такие примеры, как «вода есть Н2O», показывают, что из представимости не следует возможность, но, на мой взгляд, вопрос этот не столь однозначен. В действительности есть две разновидности представимости, которые мы могли бы назвать представимостью-1 и представимостью-2 в зависимости от того, оцениваем ли мы какое-то утверждение в представимом мире сообразно первичным или сообразно вторичным интенсионалам входящих в него терминов. Утверждение «вода есть XYZ» представимо-1, так как представим мир, в котором оно (оцениваемое сообразно первичным интенсионалам) будет истинным, но не представимо-2, поскольку нельзя представить мир, в котором данное утверждение (оцениваемое сообразно вторичным интенсионалам) будет истинным. Два этих вида представимости в точности отражают два упомянутых выше вида логической
Представимость утверждения зачастую отождествляется с представимостью-1 (в этом смысле представимо, что «вода есть XYZ»), поскольку представимость такого рода достижима априори. Возможность же утверждения чаще всего отождествляется с возможностью-2 (в этом смысле невозможно, что «вода есть XYZ»). При таком рассмотрении из представимости не следует возможность. Но это не меняет того, что представимость-1 влечет возможность-1, а представимость-2 — возможность-2. Надо просто быть осмотрительным и не говорить о представимости-1, когда речь идет о возможности-2. Иными словами, надо быть осмотрительным и не давать описание представляемого мира (скажем, мира XYZ) через первичные интенсионалы, когда лучше было бы делать это через вторичные [50] .
50
Не исключено, что можно применить эту критику к аргументу Декарта: поскольку он может представить себя без тела, его бестелесность есть нечто возможное, и поэтому он нефизичен (так как любая физическая сущность с необходимостью телесна). «Я бестелесен» может быть представимым-1 и поэтому возможным-1, но из этого не следует, что это положение представимо-2 и возможно-2. Напротив, смысл, в котором положение «я телесен» было бы необходимым, если бы он был физическим объектом, связан с необходимостью-2, а не с необходимостью-1. (Первичный интенсионал понятия «я» указывает на индивида в центре любого мира; вторичный интенсионал указывает на Декарта в любом мире.)
Из всего этого следует, что часто упоминаемое различение «логической» и «метафизической» возможности, восходящее к крипке — анским примерам, — в соответствии с которым считается логически, но не метафизически возможным, что вода есть XYZ, — это различие не на уровне миров, а в лучшем случае на уровне утверждений. В этом смысле утверждение «логически возможно», если оно истинно в каком-то мире при его оценке сообразно первичным интенсионалам; и оно «метафизически возможно», если оно истинно в каком-то мире при его оценке сообразно вторичным интенсионалам. Само пространство миров в обоих случаях одинаково [51] .
51
Можно было бы сказать, что в метафизической необходимости нет ничего особо «метафизического». При таком взгляде она оказывается всего лишь разновидностью концептуальной необходимости с апостериорным семантическим уклоном, идущим от двумерной природы наших понятий. Подробнее о том, что апостериорная необходимость — предмет не только метафизики, но и соглашения, см. (Putnam 1983) и (Sidelle 1989, 1992).
Важнее всего то, что ни один из рассмотренных выше случаев не дает оснований полагать, что какие-либо из представимых миров невозможны. Любая обеспокоенность относительно провала между представимостью и возможностью касается лишь утверждений, а не миров: либо мы используем какое-то утверждение для некорректного описания представимого мира (как в крипкеанском случае и во втором гольдбаховском случае), либо мы утверждаем, что оно представимо, вообще не представляя мир (как в первом гольдбаховском случае). Кажется поэтому, что нет основания отрицать, что из представимости мира следует его возможность. В дальнейшем я буду исходить из этого тезиса о логической возможности; любая вариация возможности, когда из представимости не будет следовать возможность, будет, таким образом, более узким классом. Кто-то мог бы счесть, что существует более узкая разновидность «метафизически возможных миров», но основания верить в наличие подобного класса должны были бы быть совершенно независимыми от стандартных оснований, рассмотренных мной. В любом случае при рассмотрении вопросов, связанных с объяснением, на первый план выходит именно логическая возможность. (Более сильная «метафизическая» модальность могла бы в лучшем случае понадобиться при обсуждении онтологии, материализма и т. п. Я буду говорить
Имплицирование в обратном направлении, от логической возможности к представимости, не столь очевидно, так как ограниченность нашей познавательной способности допускает такие возможные ситуации, которые мы не сможем представить, возможно, из-за их громадной сложности. Однако если мы истолкуем представимость как представимость-в-принципе — быть может, как представимость высшим существом, — то кажется правдоподобным, что из логической возможности мира следует представимость этого мира, и поэтому из логической возможности утверждения следует представимость этого утверждения (в надлежащем смысле). В любом случае меня будет больше интересовать другая импликация.
Если утверждение логически возможно или необходимо в соответствии с его первичным интенсионалом, данная возможность или необходимость познаваемы априори, по крайней мере в принципе. Модальность не является эпистемически недосягаемой: возможность какого-либо утверждения есть функция входящих в него интенсионалов и пространства возможных миров. И то, и другое в принципе эпистемически досягаемо, и ни то, ни другое не является в данном случае зависимым от апостериорных фактов. Так что возможность-1 и представимость-1 можно изучать, не вставая с кресла. А вот возможность-2 и представимость-2 во многих случаях будут досягаемы только апостериори, так как в определении вторичных интенсионалов могут играть роль факты, касающиеся внешнего мира.
Класс необходимых-1 истин точно соответствует классу априорных истин. Если какое-то утверждение априори истинно, то оно истинно вне зависимости от того, каким оказывается актуальный мир; то есть оно истинно во всех мирах, рассматриваемых в качестве актуального, и поэтому необходимо-1. И наоборот: если утверждение необходимо-1, то оно будет истинным вне зависимости от того, каким оказывается актуальный мир, и поэтому оно будет истинным априори. В большинстве подобных случаев истинность такого утверждения будет познаваться априори; исключениями могут быть некоторые математические утверждения, истинность которых мы не можем определить, а также утверждения, слишком сложные для того, чтобы мы могли постичь их. Даже в этих случаях кажется, что мы вправе сказать, что они познаваемы априори хотя бы в принципе, хотя они и выходят за пределы нашей ограниченной познавательной способности. (Я вернусь к этому вопросу, когда он окажется востребован в дальнейшем.)
В зависимости от того, используем ли мы первичную или вторичную разновидность логической необходимости, мы получаем немного разные понятия логической супервентности. Если бы с «жижей» был связан как первичный, так и вторичный интенсионал, то жижеобразность могла бы быть логически супервентна на физических свойствах в соответствии либо с первичным, либо с вторичным интенсионалом «жижи». Супервентность по вторичному интенсионалу — то есть супервентность с апостериорной необходимостью как релевантной модальностью — соответствует тому, что некоторые называют «метафизической супервентностью», но мы уже видели, что ее можно трактовать как вариант логической супервентности.
(В действительности существует только один вид логической супервентности свойств, так же как существует только один вид логической необходимости пропозиций. Но мы видели, что термины или понятия наделе определяют два свойства, одно — через первичный интенсионал («водянистая материя»), другое — через вторичный («Н2O»). Поэтому по отношению к данному понятию («вода») можно говорить о двух способах возможной супервентности свойств, связанных с этим понятием. Иногда я буду нестрого говорить о первичных и вторичных интенсионалах, связанных со свойством, и о двух способах возможной супервентности свойства.)
Я рассмотрю как первичный, так и вторичный варианты логической супервентности в конкретных случаях, но первый вариант будет более важным. Первичные интенсионалы оказываются более важными, чем вторичные, особенно когда речь идет об объяснении. Как отмечалось выше, в начале исследования мы можем работать только с первичным интенсионалом, и именно этот интенсионал определяет, удовлетворительным ли оказалось объяснение. К примеру, для объяснения воды мы должны объяснить ее прозрачность, текучесть и т. п. Вторичный интенсионал («Н2O») не фигурирует здесь вплоть до завершения объяснения и поэтому сам по себе не устанавливает критерия успешности объяснения. Именно логическая супервентность сообразно первичному интенсионалу определяет, является ли возможным редуктивное объяснение. И при отсутствии оговорок, указывающих, что речь идет о другом, я буду, как правило, говорить о логической супервентности сообразно первичному интенсионалу.