Созвездие Девы
Шрифт:
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Почему во мне вдруг проснулась магия? Почему сейчас, когда мы уже всё обсудили и нашли выход?! За что боролась, на то и напоролась! Бойтесь своих желаний: они имеют свойство исполняться, и совсем не так, как вам хочется.
– Неохота быть ведьмой, да? – понимающе усмехнулся любимый. Только не смешно ему было, совершенно не смешно.
– А я и не хотела становиться ведьмой только ради того, чтобы быть ею! – путанно объяснила я. – Я хотела быть с тобой…
– Не грусти, что-нибудь придумаем. Для этого, собственно,
– А у тебя уже есть теория, – расшифровала я задумчивый взгляд, – как и на любой другой случай, по поводу и без него.
– Верно, есть. Если не учитывать, что магия и логика, по сути своей, противоположные понятия, логическое объяснение может быть только одно. Оч-чень бредовое.
– Давай учитывать, что вся наша жизнь в последнее время не подчиняется законам логики, – слабо улыбнулась я и взяла новую бесполезную бумагу. – Так что за объяснение?
– Бредовое. Помнишь, я передал тебе несколько лет, когда пытался тянуть время?
С преувеличенным вниманием уставилась на ровные строчки. Помню, конечно, и никак не могу себя простить. Вернуть года законному владельцу оказалось невозможно, и какая-то частичка его продолжает жить во мне.
– После того, как мы с Печориным грохнули банку бабы Клавы, вернулась вся твоя жизнь до последней минуты, но тебе по-прежнему неполных двадцать пять, а не двадцать два. Вопрос на миллион: куда пропали те «лишние» три года, если развеяться в пространстве они просто-напросто не могли?
Как в той детской задачке про ресторан, куда девался один рубль?
– Думаешь, это они повлияли?..
– Я лишь предполагаю. Вскрытие, как говорится, покажет… Лист из пачки не подашь? Будем записывать, пока не забыли, заодно и разложим по полочкам.
Воропаев нахмурился, припоминая детали, и что-то быстро записал. Заметка заняла собой пол-листа. Пища для размышлений?
– Терпеть не могу неопределенность, но здесь мы можем только предполагать. Допустим, моя теория недалека от истины. Тогда возникают новые вопросы: обращение полное или частичное? Возможен ли обратный переход? Какой источник силы тебе необходим? Мама дорогая, дурдом на выезде! – он снова потер переносицу. – Есть вариант сделать анализ крови, я его расшифрую, и будем знать наверняка. Хм, перейдем к внешним признакам: температура тела изменилась?
– Нет, столько раз ее мерила. От тридцать пять-и-девять до тридцать шесть-и-четыре, выше не поднимается, – доложила я.
– Давление?
– В норме.
– Что показывает кардиограмма? – а это уже смахивает на допрос.
– Отклонений не выявлено.
– Пройдешь еще раз, после анализа крови, – строго велел Артемий.
Пройду, конечно, кто ж спорит? В моих интересах, чтобы не подтвердился предварительный диагноз. Я больше не хочу быть ведьмой! Всё только-только начало налаживаться, и мы…
– Что такое? Голова болит? Это бывает, перетрудилась немного. Давай полечу…
–
– Я слушаю.
– Если это правда, и я действительно ведьма, настоящая ведьма, то нам с тобой придется расстаться?
– Нет! – твердо сказал он. – Нет, нет и нет! Не накручивай себя, Вер, всё это лишь теории, предположения, не больше. Пыль! Пчхи, и всё. Нет такого способа обратиться, запомни, и магии в тебе ни грамма. Не знаю, что уж там произошло с Ермаковой, похоже на некий отзвук. Спонтанный… Ладно, проехали! Не думай об этом пока.
– Мы подумаем об этом завтра, – протянула я.
За окном давно стемнело. Махнув рукой на бумажную волокиту и отключив телефоны, мы сели на мини-диван. Тот самый, где меня приводили в чувство после инцидента с Денисом. Давно ли это было? Жизнь стремительно набирает обороты…
Первый день после двухнедельного перерыва, не считая магической комы, выдался труднее некуда. Усталость, опустошенность, «выпитость». Неужели волшебники чувствуют такое каждый день?
– Только если много колдуешь, – деланно-безразлично ответил Артемий. – Обычно нет.
Так хорошо и спокойно сидеть рядом, когда катастрофически не хватает времени, чтобы побыть вдвоем. Сегодняшний день – скорее исключение, нежели правило. Дурацкие заморочки с чародейством не должны влиять на исполнение основных обязанностей, не в нашей профессии, но… ох уж эти «но»! Еще недавно я мечтала о несбыточном: любить его, имея на это право, узнать ответное чувство, быть нужной ему, не расставаться надолго. А что теперь? Мои желания переезжают в заоблачные дали: стать по-настоящему родным человеком, жить в нашем общем доме, засыпать и просыпаться вместе, быть его, целиком и полностью. Преграды, разделяющие нас, никуда не делись, однако появилась возможность их преодолеть. Пускай не сразу, постепенно, но преодолеть.
Зевнули мы синхронно, жутко клонило в сон. Тогда я вплотную придвинулась к диванному подлокотнику и опустила голову на удобную спинку.
– Ложись, как раз поместимся.
Ответом мне стала скептически поднятая бровь, однако Артемий послушался. Забросив ноги на другой подлокотник – короток диванчик, что ни говори, – он лег так, чтобы голова оказалась на моих коленях.
– Наглеть так наглеть, – пробормотал Воропаев, закрывая глаза. – Застукают – будет скандал.
Я фыркнула, устраиваясь поудобнее.
– Самоубийц нет, да и у тебя, готова поспорить, стоит какой-нибудь оповещальник о непрошенных гостях. Разве я не права?
– Какой я предсказуемый, – он приоткрыл один глаз. – А ты проспорила: нет здесь ничего, только замок на двери. Обещаю, что поставлю, но не сегодня.
Я провела рукой по темным волосам, дотронулась до виска. Волосы здесь, неожиданно мягкие, слегка вились. Не стригись он так часто, наверняка был бы кудрявым.
– Не усыпляй меня, – попросил Артемий, переворачиваясь на бок, – не встану потом, пинками поднимать придется… Эх, Вера-Вера…