Спартанский лев
Шрифт:
Увидев конницу, эллинское войско быстро перестроилось. Спартанцы, стоявшие в двух передних шеренгах фаланги, выдвинулись далеко вперёд и застыли на месте. Позади, примерно в ста шагах от лакедемонян, также двумя шеренгами, выстроились тегейцы, за которыми на таком же расстоянии встали коринфяне. И наконец, у самой фокейской стены были феспийцы.
Мидийские всадники, облачённые в тяжёлые чешуйчатые латы, кони которых были защищены войлочными стёганными нагрудниками и бронзовыми налобниками, шли в атаку, разбившись на отряды по двести человек. Каждый такой отряд имел знамя в виде золотого орла с распростёртыми крыльями. Укреплённые на длинных
Однако конный удар мидян напоролся на пустоту. Обе шеренги спартанцев вдруг упади наземь, закрывшись щитами, перед самыми мордами несущихся галопом мидийских лошадей. Такой же маневр проделали стоявшие позади лакедемонян тегейцы.
Со стороны могло показаться, что передовые отряды эллинов были сметены конной лавиной. Однако наступавшие следом за своей конницей пешие мидяне и киссии с изумлением увидели, что никто из спартанцев не пострадал, обе шеренги, которые, поднявшись с земли, изготовились к битве. Не пострадали и тегейцы, жёлтые щиты которых вновь образовали плотный строй. Одна из шеренг тегейцев приблизилась вплотную к лакедемонянам, а другая, повернувшись назад, с копьями наперевес устремилась в тыл к мидийской коннице.
Конница мидян не только не растоптала эллинские отряды, но очутилась в плотном кольце. Прорвать фалангу коринфян и феспийцев, образовавших убийственный частокол из склонённых копий, мидийские всадники не смогли. Вдобавок сверху со стены их забрасывали камнями и стрелами спартанские илоты. А когда сзади ударили тегейцы, то положение мидийской конницы и вовсе стало безнадёжным. Из ворот фокейской стены выбегали отряд за отрядом стоявшие в резерве фиванцы, локры и прочие эллины, отрезая мидийской конницы все пути к отступлению. Скоро битва превратилась в избиение.
Пешие полчища ничем не могли помочь своей коннице, сдерживаемые спартанцами и тегейцами. К вечеру всё было кончено. Из конного отряда больше тысячи погибло, остальные были взяты в плен.
Мидяне и киссии, бесславно вернувшиеся в свой стан, за весь день потеряли убитыми пять тысяч человек. Раненых было вдвое больше.
В сумерках у города Трахина объявились мидяне, отпущенные из плена Леонидом. Они пришли без лошадей и без оружия, потеряв все свои знамёна.
У Ксеркса от подробностей прошедшей битвы осунулось лицо. Он с удовольствием казнил бы тех индийских военачальников, которые похвалялись победить эллинов с первого же натиска. Но эти военачальники погибли в сражении, все до одного. Уцелевшие полководцы были жестоко изранены, что говорило об их храбрости. Наказывать храбрецов у персов не было принято.
Никто из приближенных Ксеркса не знал, какой дать совет, чем утешить царя царей. Если бы к берегам Малиды причалил персидский флот, тогда выход из трудного положения был бы очевиден. Но флота по-прежнему не было.
Тогда пред очами Ксеркса предстал Гидарн.
— Владыка! — молвил он, отвесив низкий поклон. — Нужно послать в сражение «бессмертных», ведь это самый лучший отряд в персидском войске. Я только что разговаривал с мидянами, вернувшимися из плена, они рассказывают, что у эллинов мало убитых, но много раненых. Завтра войско Леонида будет уже не столь сильно по сравнению с нынешним днём. Главное, наступать без передышек, чтобы измотать его. И тогда
Ксеркс долго сверлил Гидарна хмурым взглядом, потом спросил:
— Готов ли ты, Гидарн, возглавить «бессмертных»?
— Конечно, повелитель, — без колебаний ответил тот.
И Ксеркс дал своё согласие. Ему захотелось своими глазами увидеть, как будут побеждены спартанцы и их союзники, как будет пленён дерзкий Леонид. Поэтому когда «бессмертные» стройными колоннами двинулись к Фермопилам, то вместе с ними отправился и Ксеркс на роскошной колеснице, запряжённой белыми конями.
«Бессмертные» были облачены в длинные пёстрые хитоны с рукавами, покрытыми множеством металлических чешуек. На головах — войлочные шапки с плоским верхом. Вооружение «бессмертных» состояло из коротких копий, луков и длинных кинжалов. Ещё они имели большие плетёные щиты, к внутренней стороне которых были прикреплены колчаны со стрелами.
Эллины ждали варваров, выстроившись двумя фалангами на широком пространстве перед фокейской стеной. Впереди — спартанцы и феспийцы.
«Бессмертные» устремились на врага с громким боевым кличем, который отозвался дальним эхом в горах. Сделав залп из луков, они затем попытались с ходу опрокинуть передовую фалангу. Эллины сразу же подались назад. Однако торжество «бессмертных» было недолгим. Уже настигая отступающих, они неожиданно наткнулись на непробиваемую стену из щитов и копий. Эллины, прекратив бегство, сами напали на персов, передние ряды которых полегли как трава под косой.
«Бессмертные» напирали всей массой, стремясь доказать Ксерксу, что их доблесть и военная выучка гораздо выше, чем у эллинов. К тому же численно «бессмертные» намного превосходили отряд Леонида. Но чем яростнее нападали «бессмертные», тем больше их погибало в толчее и неразберихе, поскольку, наступая плотным строем, персы только мешали друг другу.
В первые же минуты сражения был убит брат Ксеркса Аброком, который был хилиархом [199] в отряде «бессмертных». Когда его тело положили к ногам Ксеркса, то царь царей в бешенстве сорвал с себя тиару и швырнул на землю.
199
Хилиарх — предводитель над тысячей воинов.
— Что происходит? Кто мне объяснит, что здесь творится?! — кричал Ксеркс, бросаясь то к Мардонию, то к Отане. — Почему мои лучшие воины гибнут как бараны и ни на шаг не могут продвинуться вперёд!
Мардоний и Отана подавленно молчали, стараясь не встречаться взглядом с разгневанным Ксерксом.
Кто-то из приближенных сообщил, что «бессмертные» отступают. Вскоре перед царём предстал Гидарн в забрызганных кровью одеждах.
— Позор тебе, Гидарн! — бросил Ксеркс. — Ты не оправдал моего доверия. Не смог одолеть горстку безумцев!
— Повелитель! — На лице у Гидарна не дрогнул ни один мускул. — Я велел «бессмертным» отступить лишь для того, чтобы вынести с поля битвы убитых и раненых. Через час я вновь поведу их в сражение.
И тут из свиты выступил другой брат Ксеркса, Гиперанф.
— Царь! — сказал он. — Доверь начальство над «бессмертными» мне. Я хочу отомстить эллинам за смерть Аброкома. Я знаю, как надо действовать. Увидишь, я сумею разбить отряд Леонида.
Ксеркс, любивший Гиперанфа всем сердцем, обнял его и произнёс: