Спартанский лев
Шрифт:
— Видишь ли, Горго, — опять заговорил Гиперох, понимая, что кроме него никто не скажет правды. — Дело в том, что беда, надвинувшаяся на Элладу, слишком велика. Это страшное бедствие, подобно гигантской морской волне, неминуемо смоет очень многое на своём пути, прежде чем утратит силу и иссякнет. Персы уже захватили Северную Грецию и, по всей вероятности, захватят и Срединную Элладу...
— О чём ты говоришь, Гиперох! — повысила голос Горго. — Покуда царь Леонид удерживает Фермопилы, путь в Срединную Элладу для варваров закрыт.
Сидевшие за столом эфоры глядели кто вниз, кто вбок, но только не вперёд.
Гиперох поднялся со стула, решившись, наконец, произнести страшные слова оракула.
— Полученное из Дельф изречение Аполлона Пифийского обещает спасение Лакедемону, но ценой гибели одного из спартанских царей. — Эфор-эпоним по памяти процитировал текст оракула.
— Так вот почему вы послали Леонида к Фермопилам всего с тремястами воинов, — с горькой усмешкой проговорила Горго. — Вы задумали принести моего мужа в жертву.
— Ради спасения Спарты, — поспешно вставил один из эфоров.
— Кстати, Горго, твой муж сам вызвался идти к Фермопилам, — добавил другой. — Никто из нас не принуждал Леонида.
— А я даже отговаривал его от этого рискованного шага, — заметил Гиперох, — но сладить с твоим мужем, Горго, дело непростое. Леонид почему-то был уверен в своей победе над Ксерксом. Переспорить его было невозможно!
— Кто знает, может Ксеркс и будет побеждён у Фермопил, если туда придёт всё спартанское войско, — сказала Горго, глядя в глаза Гипероху. — Почему вы медлите? Почему не шлёте помощь?
— Мы приняли решение, Горго, — с тяжёлым вздохом промолвил Гиперох. — Укрепить гористый перешеек на Истме, чтобы не допустить вторжение варваров в Пелопоннес.
— А как же Леонид? — ещё больше побледнев, воскликнула Горго. — Ведь он же об этом ничего не знает. Он ждёт от вас помощи!
— Посуди сама, Горго, — сказал Гиперох, нервно сжимая руки. — Посуди сама, у нас под боком Аргос. Стоит нашему войску покинуть Лаконику, и аргосцы немедленно вторгнутся на наши земли. Аргосцы отказались воевать с персидским царём, они только и ждут случая, чтобы ударить нам в спину. Ну о каком походе к Фермопилам может идти речь! Разве только о себе мы печёмся? Это тревога за всех лакедемонян, от мала до велика.
Коллеги Гипероха нестройными голосами поддержали его. Они были уверены, что коли аргосцы соединятся с персами, Спарту не спасёшь.
— Потому-то важнее защищать Фермопилы, а не Истом, — бросила Горго. — Пока вы тут занимаетесь рассуждениями, Леонид с горсткой воинов ведёт неравную битву с полчищами варваров! Пошлите же хоть какой-нибудь отряд ему на подмогу. Умоляю!
Горго протянула руки к Гипероху. Тот отвернулся.
Тогда Горго стремительно вышла из трапезной, хлопнув дверью.
— Наверняка к старейшинам пойдёт, — сказал Эпигей, кивнув коллегам на дверь, за которой скрылась царица. — Вот упрямая!
— Её
Леарх очнулся от глубокого она, разбуженный женой.
— Милый, пришла царица Горго, — мягким, полным нежности и сострадания голосом промолвила Элла, склонившись над мужем. — Она хочет поговорить с тобой.
Без ворчанья и протестов Леарх выбрался из-под одеяла, натянул на себя хитон и, пошатываясь, вышел из спальни. Он увидел Горго в комнате для гостей. Царица беседовала с Дафной, хмуря тёмные густые брови и скорбно качая головой. При виде Леарха женщины замолчали.
Элла, шедшая позади Леарха, поставила ему стул.
Леарх сел и с ожиданием воззрился на Горго.
— Вот! — Она протянула Леарху скиталу, перевязанную красной тесьмой и запечатанную государственной печатью. — Здесь приказ эфоров Леониду оставить Фермопильский проход и отступить к Истму.
— Как тебе это удалось, Горго? — изумлённо и восхищённо промолвил Леарх, беря скиталу.
Царица грустно улыбнулась:
— Я сама написала этот приказ и уговорила грамматевса приложить к нему государственную печать. Эфоры об этом приказе ничего не знают. Леарх, тебе нужно как можно скорее передать скиталу Леониду, — добавила она. — Извини, что я не дала тебе выспаться. Но никому другому поручить это нельзя. Я уже договорилась с Клеомбротом. Он даст тебе двух выносливых лошадей, чтобы ты мог мчаться без передышки день и ночь.
Леарх тряхнул спутанными кудрями и вскочил со стула.
По бледному небу растекалась вечерняя заря. Закатное солнце тонуло в сиреневой дымке у дальней кромки гор. На землю быстро опускались сумерки. Леарх, сопровождаемый двумя конюхами Клеомброта, глухими переулками миновал людные улицы Спарты, оставив далеко в стороне площадь Собраний и агору, где по вечерам любили прогуливаться старейшины и прочие знатные граждане. Проезжая по мосту через Тиасу, он назвал пароль стоявшей здесь городской страже. О пароле также позаботился Клеомброт, сказав начальнику стражи, что вынужден послать по неотложному делу в загородное имение своих конюхов, несмотря на близившуюся ночь.
Конюхи Клеомброта сопровождали Леарха до городка Афитис, где дорога раздваивалась. Леарх поскакал дальше по главному пути к горному проходу, ведущему в Аркадию. Конюхи свернули к усадьбе своего господина.
Уже во мраке ночи Леарх миновал ещё один спартанский дозор, назвав другой пароль, тоже сообщённый ему Клеомбротом. В небольшой крепости у горного прохода несли службу полсотни миллирэнов и столько же неодамодов. Впереди лежал путь до Истма длиною в пятьсот стадий. И ещё столько же было от Истма до Фермопил.