СПАС I
Шрифт:
Подтягиваясь на лапе, из пролома полезло существо. И оно тоже было похоже на насекомое. Но если бойцов спецназа таковыми делали доспехи, то выбиравшаяся из-под пола тварь сама по себе напоминала богомола. Взмах второй лапы — шипы пробивают кирасу офицера, по белому течет алое. Чжэн уже не кричит, из его горла раздается только бульканье.
Монстр явился не один, я заметил, как на полу склада начали появляться новые бугры. И увидел это не только я — бойцы «Рейнбоу» прижались спина к спине. И открыли огонь! Скорострельность их винтовок была потрясающей, из стволов летели плотные струи трассеров. Монстра,
Было бы интересно посмотреть, кто кого — удалые бойцы «Рейнбоу» или продолжавшие быстро мутировать сотрудники станции. Но в этом интересе существовал один серьезный минус — кто бы в этом противостоянии ни победил, он потом возьмется за нас.
— Бегом! — проорал я, залезая обратно в дыру и собственным примером демонстрируя, как надо быстро перебирать коленями и локтями. Кто-то выпустил нам вслед очередь, но она прошила металл над нашими головами — спецназу особо в нас целиться было некогда. Их хорошенько заняли мутанты, судя по воплям и сумасшедшему темпу стрельбы.
Как Том не потерял ни ориентацию, ни остатки душевного равновесия — ума не приложу. Но он продолжал выкрикивать направление.
— Влево! А на следующей развилке вправо! — слышал я позади. И четко следовал инструкциям, хотя не был уверен, что Том ведет нас куда надо. Но на то, чтобы остановиться и разобраться, куда мы, собственно, несемся, у нас банально не было времени. Мы убегали не куда-то, а от кого-то.
Поэтому вдвойне странным показалось, что, когда я по указанию Тома вышиб решетку, мы оказались в центральном стволе станции — в трубе диаметром десять метров, которая соединяла все сегменты «Бриллианс». Генераторы искусственной гравитации работали с небольшими причудами. Во всех сегментах она поддерживалась на постоянном уровне, а в самой сердцевине станции резко падала до нулевого значения. Стены трубы еще притягивали к себе объекты, а вот в середине ствола царила полная невесомость. Существовали специальные автоматизированные сетки, которые убирали все попавшие в центральную шахту предметы. Но, видимо, неполадки в системах «Бриллианс» повлияли и на работу сетей — в шахте плавали посторонние объекты. А если сказать точнее — человеческие тела, многие из которых окружали россыпи шарообразных капелек крови.
— Святые угодники! — воскликнул Мирко, выбравшись за мной. — Да тут же кладбище! Натуральное кладбище!
— Я дальше не пойду! — завопил Том.
— Хорошо — оставайся здесь! — сказала Клер и, оттолкнувшись от стены, полетела через центральный ствол. Траекторию девушка выбрала идеально, она долетела до противоположной стены, ни разу не столкнувшись с трупами. Я не знаю, что меня удивило больше — то, как изящно девушка перелетела через трубу, или то, что ее нисколько не смутил полет через скопище трупов.
— Ну и что вы там застряли? — повернулась к нам девушка, ухватившись за скобу. В принципе, преодолеть зону нулевой гравитации можно было и на специальных горизонтальных лифтах. Но станция находилась в таком состоянии, что технике я не доверял. Да и Маргарет могла перехватить управление платформой и оставить нас висеть в шахте. Поэтому я прыгнул вслед за девушкой.
Я полжизни провел в космосе, и невесомость для меня была привычным состоянием. Однако
Мирко прыгнул еще менее удачно и отлетел метров на десять от нас, но хуже всего выполнил прыжок Том. Он влетел в толпу мертвецов и застрял в ней. Голосил наш паникер при этом так, что не было никакой речи о том, что мы пробрались через центральный узел незаметно. Хорошо, что у меня с собой оказался моток троса. Рыбалка оказалась удачной, мы зацепили орущего от страха паренька и притянули к себе.
— Стареешь, Даня, — отдышавшись, произнес Мирко, — девчонка и та лучше тебя летает.
— Я до модельного бизнеса гимнастикой занималась! — гордо заявила девушка.
— Да ладно, — не поверил ей Мирко, пробираясь по стене к нам.
— Не просто гимнастикой, а акробатикой в невесомости, — продолжила хвастаться девушка. Потом она указала на решетчатый люк: — Нам туда. Ой, смотрите!
Я повернул голову в ту сторону, куда указала девушка. Кристалл. Еще один. Причем ярко сияющий.
— Лаура говорила, что синтеты притащили только один кристалл. Откуда это счастье на станции, да еще в таком количестве?! — недоумевал Мирко.
— У них в конвое несколько кораблей было, скорее всего, другие постарались. Это Лаура умничка, вывела корабль из строя…
— Была умничкой, — помрачнел Мирко, — а что с кристаллом делать будем?
— Пусть он висит как висит, а? — испуганно предложил Том.
— Заберем с собой! Даня, у тебя изоляционный контейнер есть с собой?
— Чтобы потом продать, да? — спросила Клер, а Мирко пожал плечами.
— Ну, не совсем продать. Пристроить куда-нибудь, за деньги. Или за большие деньги. Или за очень большие деньги! — Мой напарник мечтательно закатил глаза.
Девушка не обманывала, когда говорила, что профессионально занималась гимнастикой. Она извернулась, оттолкнулась ногами от стены тоннеля и полетела в сторону кристалла. Причем проделала Клер это за одну секунду, так быстро, что никто из нас не успел отреагировать.
— Клер! — крикнул я ей вслед. — Назад!
Я не знал, что кристалл мог сделать с девушкой. Но был на сто процентов уверен, что ничего хорошего. Кристаллы на станции делали из людей монстров. Хотя я до конца не был уверен, что и кристалл с Весты не сотворил со мной какую-нибудь жуть. Может быть, она проявится позже.
Однако девушка на мой крик никак не отреагировала. Клер прямо в полете достала из-за пояса плазменный резак и направила его на светящийся чистым белым цветом кристалл.
— Это нельзя вывозить со станции! Это должно остаться здесь! — закричала она и нажала на спуск.
Я пожалел о том, что провел с Клер инструктаж и научил ее обращению с резаком. Надавить на защитную скобу в этот раз она не забыла. Из раструба резака вырвалась ослепительная голубая дуга, которая уперлась в кристалл. Пару секунд ничего не происходило. Потом кристалл начал быстро тускнеть, а затем и чернеть. Он потерял блеск и стал похож на кусок обожженного в печи шлака.
— Ты что наделала, дура?! — Мирко не стеснялся в выражениях.