Спасатель

Гуревич Рахиль

Транзитные зоны - было не самое моё сильное место. Я немного торможу, приходя в себя после плавания. Я не сразу понял, что в моей ячейке стоит мой запасной велосипед. Номер был прикреплён мой, велотуфли в педали были вставлены мои, а вел - был запасной. Тут я очухался и пока надевал шлем, успокоился. Сел и поехал. Конечно же высота седла была чуть-чуть не та. Я потерял, пока не привык, секунд десять, не меньше. Но постепенно привык и помчался. Меня обошло человек пятнадцать. А потом ещё трое. Я ехал в группе с Мишаней. Это было к лучшему. Мы гнали друг за другом, меняя лидерство. В конце гонки, когда я стал отрываться, Мишаня мне крикнул:

– - Сзади! Аккуратно!

Я не стал оборачиваться,

чтобы не терять секи. Кто-то "сел" мне на колесо, я не смог оторваться, вместе с кем-то мы догнали группу впереди. Этот же кто-то пытался затереть меня на повороте. Но я увильнул.

В транзитке меня кто-то больно боднул велом. От того, что я был где-то в двадцатых номерах, и от этого пинка позади, я запаниковал. На секунду я почему-то решил, что гонка проиграна. Я забыл все долгие беседы с дядей Борей. Но я сжал зубы и стал без паники переобувать кроссовки. Кроссовки были пересыпаны тальком -- это неприятное ощущение, но я знал, что тальк впитается в кожу после первого километра. Я услышал, как орёт на меня дядя Боря. У меня ломило бёдра и спину.

На беговой этап я вышел с тем, кто меня боднул колесом. Я запомнил его по волосатым белёсым икрам. "Блондин, сто пудов с голубыми глазами", -- зло подумал я, сплюнул и полетел. Но этот тип с волосатыми икрами летел вместе со мной. Я стал чувствовать, что в таком темпе я не протяну долго, больше пяти кэмэ точно не выдержу. Но делать было нечего. И я бежал, и мы обходили остальных. Я должен был оправдать надежды дяди Бори. Группа лидеров была уже метрах в пятистах, я увидел её на спуске. И её надо было догонять. И я догонял. Мне очень помог крутой спуск, сколько лет я тренировался бегать под гору по разбитой опасной дороге, а тут - асфальт, шоссе. Группа лидеров приближалась. Я не понимал, сколько я пробежал, но понял, что раз они не разогнались на спуске, значит ещё долго бежать. Хватит ли у меня сил? И я решил не рвать, приближаться постепенно. Километру к пятому мы с моим преследователем догнали лидеров. И теперь главное было не испугаться, и взять лидерство на себя. И я решил ни за кем не отсиживаться. В Одессе на ветеранских соревнованиях, я видел, как самый заслуженный и маститый спортсмен, сутулый и тщедушный, держался в группе, а рванул за двадцать метров до финиша. И всех обманул. Это опыт. У меня опыта не было. И мне оставалось одно - идти в отрыв. Я отключился, бежал на автомате. А когда снова стал ощущать всё вокруг себя, то не услышал хрипы, сипы, плевки и стоны за спиной. Я обернулся осторожно. Мы бежали втроём. Втроём! Тренеры стояли по трассе, орали, что осталось три километра. Мы притормозили на пункте питания, я даже успел вылить воду себе на голову. Я знал: после напитка где-то на минуту, пока вода не всосётся, бежать станет тяжелее. Я слышал, что кто-то четвёртый догнал нас после пункта питания, но я не оборачивался. После восьмого километра нас осталось двое. Я услышал как дядя Боря орал:

– - Василь! Притормози! Не торопись! Не-то-ро-пись!

Если бы была возможность подумать, то его истошные крики должны были меня насторожить. На всех соревнованиях, особенно на кроссовом этапе, дядя Боря орал на меня, что я топотыжка, чтоб не топтался и рвал задницу, а тут... Впервые я слышал от тренера требование притормозить. Он знал, что я проиграю. И поэтому притормаживал меня. Он знал мои силы лучше меня, знал так, как я не знал, он понял, что мой соперник сильнее, и не хотел, чтобы я впустую перенапрягался.

Я не послушался, я бежал как мог, не думая ни о чём. Я надеялся, что мой соперник отпадёт как и остальные. "Я ракета, они - ступени" -- стучало у меня в мозгу. Где-то я слышал такие слова, давным-давно. Забыл на годы, а во время чемпионата вспомнил. И вдруг ноги стали тянуть вниз, отяжелели икры, я чувствовал, что ещё немного и начнёт сводить бедро... Но я бежал и бежал. Бежал и бежал. Вдруг споткнулся, вонзился ногами в асфальт.

Преследователь меня обошёл. Уже был виден финишный коридор. Нам оставалось только обогнуть металлические заграждения и повернуть в финишный створ, оставалось метров четыреста. Я почувствовал, что ноги отказывают мне, немеют, деревнеют. Тогда я обернулся назад. Преследователи были метрах в двухстах. Мой соперник, видно не услышав моё дыхание, тоже обернулся. Он бежал легко, не то что я. Он убегал! Я расстроился дико. Но продолжал бежать. Как мог я бежал, на морально-волевых передвигался. На всякий случай ещё раз обернулся и увидел, что третий приближается ко мне. Тогда я всё-таки рванул, что-то включилось, но точно не ноги. И финишировал. Меня встречали и мама, и папа. Я рухнул им на руки и разревелся.

– - Отлично, -- хлопал меня по плечу дядя Боря.
– Супер. Второй же, Василь!

– - Нормально, -- успокаивала меня мама.
– Не чудесно, но - нормально же.

– - Я, если честно, -- кричал дядя Боря.
– - Надеялся на третье место, но слабо. Давление, брат, атмосферное, духота после дождя.

Оказывается, пока мы плыли, прошёл сильный дождь, в воде я даже не почувствовал этого. А когда гнал на веле, думал, что специально помыли дорогу перед соревнованиями, некогда было думать. Во время бега тучи ушли, стало припекать, начались испарения, атмосферное давление стало повышаться, что сильно навредило всем бегунам.

– - Вот все и сдохли. Давление, брат. Я ж тебе говорил, что время не главное. Хотя... ты мастер спорта- поздравляю!

Ещё полчаса я приходил в себя и ревел. Потом меня повели на допинг-контроль. Ещё час в нашем автобусе мама массировала мне икры. Спину ломило тоже. Мама намазала меня всего мазью. Нужно было срочно снять боль. Меня уже три раза звали на награждения. На пьедестале мы обнялись с лидером, крепко пожали друг другу руки с третьим призёром.

– - Отлично, -- после награждений сказал дядя Боря.
– Программа-максимум выполнена. У Мирошева есть чемпион. Едем домой.

Мы поставили на крышу четыре велосипеда. И покатили в Мирошев. Я ехал с дядей Борей, растянувшись как мог на заднем сидении, а Мишаня - приходил в себя в микроавтобусе.

– - Всё. Дело сделано.
– радовался дядя Боря.--Пять лет я потратил на тебя, Василь. Ну не только на тебя. Могу теперь писать книгу об авторской методике. Да только лень. Ну надо же: чемпион!

– - Да какой я чемпион, - я был зол.

– - Второе место - это всё равно чемпион. Это повезло. Честно -- повезло. Я тебе о том и талдычил все годА. Надо придти на пике формы и быть никому неизвестным. Тёмная лошадка. Мда... А шины -то нам проткнули. Как думаешь кто?

– - Кто?

– - Враги. И тебе, и Михайло. Он молодец, предположил невозможное, я вот не додумался, что проколют оба вела. Я сторожил-сторожил транзитку. Вроде все оставили велы, всё проверили. Веду тебя с Мишаней на старт. А тут по радио объявляют ваши номера и подойти к транзитной зоне - велы неисправны. Я смотрю на вас с Михой, а вы и не слышите. Идёте как зомби. Я тогда вас довёл спокойно, похлопал по плечу. Помнишь?

Я не помнил. Но кивнул, что помню.

– - Ну вот. И пошёл, как мог понёсся к транзитке. Смотрю: мама твоя уже новые велы к судьям и смотрителям подтащила. Ну инструмент у них свой был. Мы там как могли подкрутили всё. Чувствовал, что колёса другие?

– - Нет, -- сказал я.
– Чувствовал, что сидение не то. Но недолго.

– - В общем, всё вроде наладили. Михайло говорит, он вообще ничего не заметил. Подумал только, что не так туфли в педалях наклонены, как он наклонял. Только зарегистрировали новые велы, а тут и ты из воды выбираешься. В общем такое, Василь, раз в жизни бывает.

Спустя неделю мы с Мишаней сидели у дяди Бори на кухне и хрустели жареной курицей. Дядя Боря дал нам распечатанные протоколы с чемпионата России.