Спасатель

Гуревич Рахиль

– - Сидит как сыч в квартире, -- жаловалась тётя Маши.
– - На даче-то он не стесняется, а в Москве - очень. А чего стесняться-то? Никто на него и внимания никогда не обращает.
– Тётя Маши запнулась: -- Почти никогда.

– - Его родные братья стесняются, -- сказала мне Маша, когда повела меня в свою комнату: якобы смотреть фотографии на компе.

Интернет у нас в посёлке ловит хреново. Надо ставить антенну. Я не ставлю. Когда ловит -- хорошо. А не ловит -- и фиг с ним. Маша зашла в планшет, пожаловалась что зависает, и фотки не посмотреть. И мы опять стали целоваться. Я был как завороженный. Ничего прям совсем смелого она не позволяла. Но вот эта её детская нежность, порыв

совсем детский, как у Лёхи, искренний и чистый, нравился мне. Я сравнивал с тем, что было у нас когда-то давно с Евой, на тропинке, в лесу. Ничего, в общем-то, и не было. Ну, пообнимались. Но я тогда и младше был. Но у Евы был какой-то надрыв. Я чувствовал, что она привязана ко мне, преданна, что она страдает жутко. С Машей же было легко -- один в один то настроение на картине. Мои родители, увидев картину, сказали что это что-то странное и пожали плечами - они ничего не поняли, они не вспомнили себя такими..

Дедушка Маши по-прежнему заводил разговоры за чаем. За две недели рождественских каникул мы обсудили с ним кроссовки и велосипедные туфли, беговую экипировку и питание. И всегда всё сводилось к стоимости, даже разговоры о копеечных марлевых стерильных салфетках.

Как-то, уже после Рождества, когда "чугунки" стали собираться домой, дедушка Чугунов спросил меня:

– - Василь! А каковы твои планы на будущее?

– - К ЕГЭ готовлюсь, -- отрапортовал я.

– - А соревнования?

– - В этом году никаких.

– - Как? А ещё раз "на России"?

– - Зачем? Тренер говорит, выступил на юниорском раз и хватит. В этом году Миха и Ростик едут.

– - А планируешь во взрослом чемпионате победить?

– - Дальше видно будет. На взрослых никто моложе двадцати двух лет обычно не побеждает.

– - Ну а летом что?

– - Летом я спасателем буду работать.

– - Всё лето?

– - Да, всё лето.

– - А зарплата какая?

– - Маленькая.

– - А зачем ты тогда согласился?

Я замолчал. Какое его дело? Чего он лезет? Но посмотрел на Машу. Она смотрела на меня с таким восхищением, что я, пересилив себя, спокойно продолжил:

– - Тут такие дела, Владимир Арсеньевич....

– - Какие же?
– то ли с издёвкой, то ли с болезненным интересом спросил старший "чугунок".

– - Мне надо поработать с населением на местах.

– - А чего с ним работать?

– - Понимаете... Меня как раз должны вызвать после праздников в администрацию. Летом намечаются грандиозные мероприятия по поводу подготовки к Олимпиаде в Сочи. В местный бюджет поступили отчисления. Надо будет эффективно осваивать бюджетные деньги проводить соревнования на местах.

– - Тебе?
– удивлённо спросил дедушка.

– - Мне. Ну и ребята будут помогать.

– - Это из вашего клуба "Марфа"?

– - Они самые.

Дедушка закивал уважительно, он был "одобрямс", успокоился. Я попрощался со всеми до лета. И ушёл. Решил больше никогда к ним не приходить. На следующий день Маша притащила мне ещё одну свою работу, зашла, ничуть не стесняясь, поздоровалась с мамой. Я припомнил, как Ева всегда дичилась: если заходила, то на минуту, не больше. Маша же обошла весь дом, спокойно поговорила с мамой. О вареньях и соленьях, о сериалах:

– - Я уезжаю, -- сказала она маме и дальше виноватым голосом.
– Хоть и не принято, но хочу заранее подарить Василю на день рождения свой акварельный набросок.

– - Спасибо Маш!
– сказал я.
– Мне честно стыдно: ты мне даришь подарки, а я тебе ничего не подарил.

– - Ничего. У творца всегда есть что подарить. Стихи, картину, мелодию. Кстати, чтобы ты не мучился, что ничего не подарил мне, ты можешь подарить мне свою победу.

Я опешил. Я никому не дарил

свои победы. Даже дяде Боре. Я об этом даже не думал. Подарить победу -- выверт какой-то.

Я как мог теплее попрощался с Машей, она хотела меня поцеловать, но я как бы в шутку отстранился.

6 Напутствие

Почему так получилось, что девчонка, москвичка, а я не любил москвичек, так понравилась мне? Я и сам не знаю. Просто я дурак, и всё. Променял Еву на Машу. Еву, которая пахала как папа Карло много лет, травмировалась, как многие гимнастки, и всё-таки она была кандидат в мастера, что в гимнастике конечно происходит раньше, чем в триатлоне. Как я мог променять Еву? Меня завораживали творческие люди - в этом всё дело. Маша покорила меня тем, что рисовала.

В конце июня у Маши на пляже украли этюдник. Я подозревал, чьи это проделки. Тут же позвонил Владу, чтобы сменил. Я бы позвонил Михайло Иванычу, но он плотно засел в сети, выбирая универ - ведь доки можно было рассылать в четыре инста. Перед ЕГЭ Мишаню опять накрыла паника, но я уже не реагировал на крики: "Зачем я пошёл в десятый? Всё из-за тебя!" Но тесты Михайло Иваныч сдал положительно. Баллы небольшие, но не двоечные. Я отослал доки только в универ физкультуры. И не парился. Они призёров юниорских чемпионатов даже без специализации брали. Попросили только кафедру выбрать. Триатлона-то кафедры нет. Я думал. Биатлон - на лыжной кафедре. Ватерполо - на кафедре плавания. А что же мне выбрать? Плавание - надо было всё-таки ехать, сдавать норматив. А лёгкая атлетика - не надо было ехать, бежать кросс, сказали: так примем. И я выбрал лёгкую атлетику. Выбрал, как всем рассказывал папа, "не отходя от кассы", что означало: не отходя от компа.

С середины мая наши местные пацаны уже прыгали вовсю с тарзанки. В этот раз администрация выделила канат очень прочный. Да и на новые катамараны денег не пожалели. Все новенькие катамараны, с символикой грядущей олимпиады: леопардик, зайчик, и ещё кто-то сине-жёлтый в ажуре, радовали глаз, а в темноте светились люминесцентом.

В последних числах мая мы расставили буи. Берётся канистра на десять, а лучше на двадцать литров, наполняется водой, и опускается там, где надо. Буи мы ставили по разметке. В длину - 25 метров, в ширину - 50 метров. Это место где отдыхающих стопроцентно спасут. Потом, рядом с кувшинками обозначили буйками детский лягушатник. Приехали из администрации принимать пляж.

Ещё несколько лет назад не было ни пляжа не спасателей, но в смог, в тот год, когда мы ударили велопробегом по просторам России, на пляже загорелась помойка. А помойка была вдоль всего берега. Загорелись левобережные ели. Но кто-то с близлежащих дач поднял тревогу и приехали пожарные. Разразился скандал. Почему нет спасателей, почему нет уборщиков? Почему дачный сторож звонит пожарным? И после смога всё поменялось. Мелиораторы, создавшие Тужилово озеро, были ещё живы. Выяснилось, что их родственники били тревогу давно: написали бумагу, выложили в сеть. Sos! Тужилово озеро гибнет. Дамба временная, слив временный! Полвека служили временные дамбы, но жара, сушь и мусор добили водоём. Теперь это болото, могильник. Вот и были организованы спасатели. Нашей школе дали задание. Дядя Боря и все мы устраивали рейды и субботники. И только в прошлом году спасателей посадили на оклад. А Владу и Кире приказали учиться у меня, обещали в конце лета неофициальную премию. Чему учиться? Это было непонятно. В том году они отпахали всё лето. И я у них учился. Но дядя Боря сказал, что чиновникам некогда в таких мелочах разбираться.