Спасай и женись
Шрифт:
— Я долго думал, какое кольцо тебе понравится…
— Волков, только без фанатизма, я смущаюсь…
— Смутить тебя невозможно ничем, это скажет каждый, кому достанет смелости сунуться в эту дверь. Не суть! Так вот, я искал для тебя кольцо и приходил в отчаяние до тех самых пор, пока не увидел ЕГО…
С этими словами Волков открыл коробочку, и Лиза немедленно и восхищенно ахнула, а по ее лицу пронеслась маленькая радуга. Которую отбросило кольцо…
— Знаешь, я увидел его и подумал, что это прямо про тебя.
Лиза вынула радужное чудо из бархатной колыбели.
Маленький, искусно ограненный бриллиант окружали семь разноцветных камней такой же огранки, но немного удлиненной формы. Розовый, зеленый, желтый, голубой, алый, фиолетовый, золотистый. Цветок счастья, цветик-семицветик из детства. Лиза осторожно надела колечко. Оно ласково и нежно обхватило пальчик. Сомнений не было — ее кольцо…
— Жорка, оно такое красивое…
— Лиз, а если мы еще немножечко не пойдем к гостям?
— В принципе, если еще немножечко и еще самую капельку — то они как раз все и разъедутся…
— Лизавета…
— Что?
— Иди-ка ты сюда…
Он пил ее глазами, впитывал в себя, наслаждаясь одним только образом, видом, зрелищем, не стремясь к большему и боясь мечтать о нем. А она протянула вторую руку, жестом заставляя его подняться.
Жора Волков вздохнул, словно сваливая с плеч огромную каменную глыбу, распрямился и недрогнувшей рукой освободился от ставших неимоверно тесными брюк. Именно в этот миг в окна ударило закатное солнце, заливая их обнаженные тела золотом и нежностью.
Они взялись за руки и медленно опустились на постель. Океан любви принимал их ласково, качал на своих волнах, в который раз ведя их сквозь бездну — в бесконечность.
Сквозь золотые лучи тело Лизы отливало серебром и перламутром, ее кожа была такой же нежной, как прикосновение осеннего солнца…
Лиза без страха, без тени сомнения или смущения жадно смотрела на сильного, красивого мужчину, лежащего рядом с ней, узнавала его, открывала заново, поражаясь тому, как много она уже о нем знает.
Знает, какие нежные у него пальцы. Какая горячая кожа. Как он красив. Как не портит его даже шрам и перебитый в двух местах нос.
Руки встретились — и поплыли по телу, как серебряные рыбки. Ласкали, гладили, промахивались — и вновь безошибочно находили дорогу. Изучали и учили. Направляли и подчинялись.
Ни он, ни она не помнили того момента, когда поплыли. Просто тела сплелись, и стало невозможно стоять, потому что нельзя стоять, когда летишь…
Прикипала кожа к коже, кровь серебряными брызгами пены менялась с невидимым океаном, и он принимал жертву, ласково раскачивая их на своих огромных ладонях, и два тела кружились в водовороте из серебра и плеска, тайны и истины, найдя друг друга и уже не в силах оторваться друг от друга.
Истина
И когда незримый океан взорвался мириадами брызг-звезд, когда небо утонуло во вспышках сверхновых звезд, а солнце преломилось изумрудом в зеленых глазах женщины, когда все встало на свои места и оказалось совсем иным, но зато бесконечно правильным, — тогда, поникнув на широком плече своего первого и единственного (почему-то она в этом не сомневалась) мужчины, Лиза прошептала, сцеловывая соленые капли испарины с кожи Волкова:
— Господи, как же это просто…
Он не стал ее переспрашивать. Ему смутно казалось, что он все понял.
И все-таки настал тот самый миг, когда стало невозможным валяться голыми в постели, и тогда Жора ушел к себе переодеваться в жениховское и обнаружил, что в его комнате расселись его дружки. Именно в этот момент, если честно, Жора Волков осознал, что женится совершенно по-настоящему. И впал в панику.
Действующие лица: баба Шура с тревогой на лице, Виктор Николаевич Зайцев (строгий костюм, бокал в руках, лицо бесстрастное). Наконец, счастливый жених, Георгий Степанович Волков (без пиджака, на лице отчаяние).
— Жорик, перестань валять дурака! Ты взрослый мужчина, не мальчик. Куда ты его дел?
— Я положил его здесь, клянусь! Меня Лизка убьет!
— Не понимаю, чего вы все так волнуетесь! Это же фуршет, не венчание. Ну, пойдет в другом…
— Я не сумасшедший, баба Шура! Он был здесь! Я снял, чтобы надеть запонки…
— Я вообще женился в белой рубашке. Это во второй раз. Собственно, в первый раз тоже, да еще и без галстука…
— Вспоминай, куда ты выходил…
— Я не выходил! Заяц, сбегай к Лизке?
— А что, он может быть там?
— Дурак, она волнуется, а ей нельзя!
— Сам дурак! Я-то ничего не терял…
— Прекратите оба! Как маленькие! Жорик, давай еще раз попытаемся вспомнить: ты вышел из душа, надел брюки…
— Сначала трусы…
— Заяц, заглохни!
— Я просто пытаюсь восстановить цепочку…
— Он прав, иначе не вспомнить. Значит, трусы, носки и брюки…
— … ты надел одновременно.
— Ха-ха-ха, очень смешно! Баба Шура, убери его, я его убью…
Тот же дом. Комната невесты. Действующих лиц очень много, потому что по всему дому шмыгают чьи-то дети. Трое из них точно принадлежат к близким родственникам, но в данный момент понять, где они, невозможно. Цветы, различные предметы женского туалета белого цвета. Лялька Бескозыркина, ослепительная платиновая блондинка, прихлебывает шампанское и критически созерцает невесту в свадебном платье.
Катерина, сильно беременная жена брата невесты, лежит на кровати, задрав ноги, и ласково улыбается.