Спасение Лоусона
Шрифт:
— Мне надоело брить лицо, — сказал я ей, пожав плечами. Это был самый бессмысленный разговор в моей жизни, но чем больше она несла чепуху, тем чаще я слышал её голос.
Ещё несколько мгновений мы молчали. Она всё ещё дрожала. Значит, это было из-за меня. Элли пыталась улыбнуться. Мне было плевать на то, что я притворялся. Я просто пялился на неё без всякого стеснения. Я ничего не терял, делая так, и это ещё больше смутило её.
Я тихо сказал:
— Я знаю о Хите…
— Я не хочу о нём говорить, — перебила она, часто моргая и отводя взгляд. Она снова с трудом сглотнула, стараясь сдержать свои эмоции. — Я здесь не для того, чтобы
— Тогда о чём ты пришла поговорить?
— Я думала о нашем разговоре вот уже три года. Ты так и не позволил мне увидеться с тобой снова…
— Я не хотел тебя больше видеть. Я бы не смог…
Её затуманенные голубые глаза встретились с моими.
— Почему?
Я выдохнул.
— Я бы не смог уйти от тебя, если бы ты продолжала возвращаться, Элли.
Она не ответила, но её вина была очевидна. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой. Последнее, чего она заслуживала — это чувствовать себя дерьмово после всего, что произошло. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она ни в чём не виновата. Это были последствия моих действий. Я создал эффект домино, который в конечном итоге привёл её к тому, что она сделала.
— Прости меня, — сказала она, смаргивая слезы. — Мне так жаль, что я так поступила с тобой, Райкер…
— Не смей извиняться передо мной, — перебил я. — Это я вёл себя как дурак. Меня переполняла злость. Я наговорил тебе глупостей и взял бы свои слова обратно, если бы мог. Я не собираюсь тебя беспокоить. Или принуждать тебя быть со мной. Чёрт возьми, я не хочу быть с тобой. Хотя в то время я был по уши влюблён в тебя. Ты была моей надеждой в действительно трудный момент моей жизни, и я ожидал слишком многого. Я понимаю, что причинил тебе боль, и всё это выглядит плохо с моей стороны. Но у меня были свои причины для всего, что я когда-либо делал.
Она обдумывала мои слова, пока подходила к кровати и присаживалась на краешек. Всё, о чём я думал в тот момент, это о её запахе на моих простынях после того, как она уйдёт. Меня так и подмывало сказать ей, чтобы она ушла. Как я мог не хотеть её, если мои вещи будут пахнуть ею?
— Я причинила тебе боль, — пробормотала она. — Я понимаю, почему ты всё это сказал. Я не виню тебя за это.
Элли Уоллес — это воплощение понимания. Ей не нужно было проявлять такую щедрость по отношению ко мне. Я был мудаком.
— Я причинил тебе гораздо большую боль, — сказал я ей. — Я был грёбаным придурком по отношению к тебе. Глупый ребёнок, который даже не хотел тебя видеть.
Чёрт, это вырвалось само собой.
Её лицо вытянулось, и она удивлённо посмотрела на меня. Я стиснул зубы, и мне захотелось биться лицом о стену за то, что я сбросил эту чёртову бомбу.
— Это не так, — ответила она дрожащим голосом. — Я всегда знала, что ты не испытываешь ко мне особых чувств.
Она собиралась заставить меня рассказать о прошлом, не так ли? Именно по этой причине она здесь. Она хотела всё понять. Я раздражённо провёл рукой по лицу. Она заслуживала того, чтобы знать правду, да? Ей придётся. И тогда, возможно, она возненавидит меня по другим причинам, а не по тем, что имела сейчас.
Независимо от того, что я сделал, она бы ушла. Никакая правда не заставила бы её остаться. Всё равно всё было испорчено. Я никогда не посмотрел бы на неё так, как раньше, и осознание этого, когда она была рядом, укрепило моё решение никогда больше не преследовать её.
— Дай мне секунду, чтобы переодеться, — сказал
Не желая садиться рядом с ней, я схватил стул в углу комнаты и подтащил его к ней. Я поставил его на безопасном расстоянии от того места, где она сидела. Когда убедился, что не буду находиться достаточно близко, чтобы чувствовать её дыхание, я сел.
Положив локти на колени, я наклонился вперёд и серьёзно произнёс:
— Что бы ты ни хотела узнать, спрашивай сейчас. Потому что я не собираюсь делать этого завтра. Я хочу оставить прошлое в прошлом. Так я справляюсь и двигаюсь дальше. У тебя есть только один шанс.
Элли даже не задумалась. Первый вопрос сорвался с её губ буквально через секунду:
— Почему ты выбрал меня с самого начала?
Отлично, на этот грёбаный вопрос труднее всего было ответить. Как я собирался сделать это деликатно? Я не был уверен, что это возможно. Я на мгновение задумался, когда она сказала:
— Не приукрашивай, Райкер. Просто… Просто скажи мне.
Да, она всё ещё могла читать мои мысли, не так ли? Мгновение я смотрел ей в глаза. По мере того, как затягивалась пауза, я чувствовал, как сжимается моё сердце.
— Однажды вечером я возвращался с вечеринки и встретил твоего отца в переулке, — наконец, начал я. Я отвернулся от неё, увидев, как у неё отвисла челюсть от шока. Я не мог смотреть на неё, когда говорил это. — Он звал на помощь, и как только я начал с ним разговаривать, меня ударили головой о стену. Я проснулся от того, что Босс — это человек, возглавляющий Синдикат — угрожал убить меня, потому что я увидел то, чего не должен был видеть. Босс сказал, что он должен ему денег.
— Почему он должен был таким людям какие-то деньги? Мой отец никогда не употреблял наркотики.
— Босс ещё и ростовщик. Он сделает всё, чтобы подзаработать. У твоего отца были трудные времена, и он попросил ссуду. Я не уверен, каковы были условия. Я просто знаю, что у него было много долгов. А поскольку он водил Босса за нос, он в конце концов стал целью.
— Какое это имеет отношение к тебе?
— Босс сказал мне, что они собирались его убить. Они собирались подвесить его на грёбаной ветке дерева или что вроде того. Чёрт возьми, он говорил, что нужно написать предсмертную записку, чтобы скрыть убийство. Это был его способ держать в узде всех, кто был должен ему деньги. Он напоминал им об этом каждый раз, когда их заставляли платить. По большей части это срабатывало. Он не боялся запачкать руки.
— Пожалуйста, Райкер, не лги мне об этом, — взмолилась она.
Я серьёзно покачал головой.
— Я покончил с ложью, Элли.
Элли прижала руку ко рту. Она содрогнулась от этого откровения, и слезы потекли из её глаз, поскольку недоверие и шок продолжали расти. Я старался держаться в стороне от этого. Я не хотел её утешать. Утешать — это значит вести себя так, будто она мне небезразлична, а я не хотел быть каким-то болваном, делая это после всего случившегося.
— Он сказал, что в следующий раз убьёт твою мать, но я убедил его не делать этого, чтобы сохранить жизнь себе самому, — продолжил я, делая глубокие вдохи в перерывах. — Я сказал, что проверю, не спрятала ли она где-нибудь деньги. Я пообещал ему, что подберусь к тебе поближе, чтобы узнать правду о том, куда они делись.