Спасение
Шрифт:
Эол-2 в совершенстве изобразил хозяина дома и предоставил нам «устроиться» до начала экскурсии. Я распаковал умывальные принадлежности и перешел в отгороженную занавеской ванную. Периферия быстро проверила помещение на предмет электронных средств наблюдения — отсутствуют. Я ничего и не ожидал. Оликсы предпочитали биотехнологию.
Обстановка юрты была изготовлена из дерева оликсов, а вот душ, ванну, туалет и раковину завезли, к моему облегчению, с Земли. Сняв рубашку, я обмыл тело и щедро обрызгался одеколоном. Каким–то образом немалая часть брызг пролетела мимо меня. Затем я убил пару минут, раскладывая туалетные принадлежности и наполняя пару стаканов холодной водой.
Внедренные до меня агенты взяли образцы обстановки юрты для изучения и подготовки моей миссии. Наши лаборатории обнаружили волокна и микропорезы в корнях и листьях, обладавшие проводящими свойствами. Чтобы разобраться, чем занимаются эти волокна и с какими рецепторами они связаны, пришлось бы целиком срезать растение и рассмотреть его под микроскопом, но и так ясно, что за гостями велось наблюдение. Энсли обрадовался этой находке, увидев в ней еще одно доказательство, что оликсы не так доверчивы, как желают казаться. Меня ввели в состав делегации с целью выяснить, порождены их уловки естественным инстинктом защиты своего бионаследия от человека, или оликсы действительно затевают недоброе.
Обеспечив себе некоторую приватность, я присел и выковырял из задницы принесенный с собой биопакет. Анальное отверстие чуть ли не с начала нашей земной истории использовалось контрабандистами. Я гордился, что привнес это блестящее изобретение и в космическую эру. Да уж!..
Биопакет напоминал миниатюрную лягушачью икру, и в данном сравнении было немало истины. Я разделил ее надвое и опустил половинки в приготовленные стаканы. Из маленькой аптечки достал шесть таблеток от несварения и положил по три в каждый стакан. Они вспенились и быстро растворились.
Эти таблетки можно было глотать — и они бы нисколько не повлияли на пищеварение. А вот воду они превращали в превосходный питательный раствор; входили в него и гормоны, запускавшие рост икринок.
Эта стадия длилась шесть часов.
Я сунул стаканы в шкафчик под раковиной, затем установил флакон с одеколоном на опрыскивание каждые четверть часа, чтобы поддерживать анестезию растительных волокон. В новой рубашке, благоухая как жиголо из Бел–Эйр, я присоединился к собиравшейся на экскурсию делегации.
Все биополости «Спасения жизни» имели овальную форму, восемь километров по оси и четырехкилометровый диаметр в средней части. В первой, где нам отвели жилье, ровно в центре был подвешен светящийся шар, заливающий все помещение теплым, чуть красноватым сиянием. В космических поселениях людей ландшафт чаще располагали вдоль пола цилиндров, оставляя торцы свободными. У оликсов биосферы были целиком затянуты растительностью. Деревья с мясистыми лиловатыми листьями не дорастали до размеров, какие можно увидеть в земных лесах, и не отличались большим разнообразием видов, напоминая, на мой глаз, гигантский бонсай — сравнение прямолинейное, но достаточно верное. Их ветви плотно сплетались, давая крышу десяткам малых растений, таких как подобия орхидей в моей юрте, а на толстых ветвях приютились лозы и свисающие лишайники. Грунт был покрыт желтоватым травянистым мхом, в котором виднелись заплатки других оттенков, так что все вместе напоминало затейливый мозаичный ковер. Ручейки, пронизывая заросли насквозь, бурливо стекали со склонов от оси и падали в заросшие тростником прудики, растянувшиеся по экватору.
Люди для ухода за растениями привлекли бы полчища дистанционок. Оликсы с их склонностью брать за образец биологию, предоставили им расти, как задумано природой.
Эта медлительная, размеренная жизнь произвела впечатление на нашу делегацию. Полагаю, в такой медлительности имелся смысл, если подумать, на сколько был рассчитан их полет.
Эол-2 доставил нас во вторую биополость машиной, сходной с человеческими изделиями, созданными до эры квантовой запутанности. Она катила по широким тоннелям, от которых каждые несколько сотен метров ответвлялись другие, скрытые от глаз крутыми изгибами. Люди, незаметно собиравшие сведения с самого прибытия ковчега, так и не составили полной карты пустот и переходов, пронизавших внутренности «Спасения».
Формой вторая биополость не отличалась от первой. Различия заключались в климате — более умеренном — и наборе растений. Третья была самой теплой, но сухой, с почти пустынными условиями. И растения здесь, разумеется, не так походили на дремучие джунгли, как в двух первых.
— Три наши биополости содержат яркое разнообразие биоты родного мира, — объяснял Эол-2, прохаживаясь по низкому красноватому мху третьей биополости и вежливо приветствуя очередной крошечный неприглядный цветочек, торчащий из розетки грубых серо–зеленых листьев, не слишком отличавшихся от соседей. — Дальше идут технические секции, не открытые для этой делегации.
Покосившись на собратьев–делегатов, я увидел на лицах плохо скрытое облегчение. Все изнемогали от скуки, и меньше всего им хотелось таскаться по залам с невразумительными механизмами, выслушивая бесконечные монотонные лекции о силовых соединениях и изоляции камер.
Сам я скрывал мрачную усмешку. Технический и двигательный отсеки «Спасения жизни» на деле были гораздо меньше, чем уверяли оликсы. Потому что Эол-2, как и все они, нам солгал. На «Спасении» имелась четвертая биополость.
Служба мониторинга Энсли Зангари еще в 2189 году установила розетку из пяти спутников–невидимок в двух миллионах километров от. «Спасения жизни». В спутниках скрывались маленькие портальные двери, ведущие на Тевкр — астероид из троянской группы Юпитера. С точки зрения остальной Солнечной системы Тевкр считался всего лишь одной из многих безналоговых гаваней, однако на нем затаилась невидимая станция, обрабатывавшая данные пассивных датчиков. День за днем из спутниковых порталов выскакивали зонды–горошинки и разлетались по траекториям, проводившим их вблизи «Спасения жизни». Некоторые из них раскручивались на ниточках магниточувствительной паутины, картируя магнитные поля ковчега. Другие фиксировали экзотические нейтрино, анализировали систему двигателей, сохранявшую высокую радиоактивность после реакций антиматерии — которая сама по себе мощно излучала нейтрино. А большинство их были просто детекторами массы, тяжелыми болванками, снабженными микропередатчиками. Скользя по сверхточным траекториям, они на пути мимо «Спасения» отмечали мельчайшие изменения курса, вызванные его малым полем тяготения, в свою очередь менявшимся в зависимости от плотности. Они и дали нам первые свидетельства неполной откровенности оликсов. Плотность задней четверти ковчега не соответствовала пустотам, по словам оликсов, отведенным под технику и двигатели.