Спасение
Шрифт:
Меньше размером, чем три открытые для визитов биополости, но прямо за биополостью–три, той, что с засушливым климатом, начиналось полое пространство около пяти километров в длину. Там, как мы заключили, и шла потаенная деятельность. Которая меня и интересовала.
Делегация вновь собралась на линии экваториальных прудов первой биополости — в большой высокой беседке, увитой вьюнком с фиолетовыми цветами. Все выглядело очень празднично: стол с закусками, расставленные свободным полукругом уютные кресла. Эол-2 умостил тяжелое тело на широкой табуретке, изогнутой под его нижнее брюхо.
— Надеюсь,
Мы, попивая кто чай, кто кофе, согласно закивали. Я зацапал эспрессо, но его вкус как будто бы притупился от вездесущего запаха чужих пряностей.
— У вас три отдельные биополости, — заметил кардинал. — Вы разделяетесь по линии изначальных культурных различий?
— Мне понятен ваш интерес к культурным различиям, — отозвался Эол-2. — Однако после столь долгого пути мы едины — монокультура.
Я отметил мелкую рябь, пробежавшую по кожистой юбке на средней линии Эола-2. Ксенобиологи, посвятившие жизнь изучению оликсов, считали ее признаком раздражения или веселья.
— Мы уже забыли, что оставили позади, — продолжал Эол-2. — Мы смотрим в будущее, а не в прошлое. Для нас очевидно, что любой разумный вид рано или поздно созреет, очистится и придет к единой жизненной философии. Вы различны, потому что далеко разнесены в пространстве и можете позволить себе испытывать любое количество принципов и идей. Пока вы юны, такие опыты вам на пользу. Однако, хотя в данный период вы стремитесь к необыкновенно широкой пространственной и политической экспансии, мы верим, что со временем вы вновь соберетесь вместе для жизни в одной монокультуре. Высшая, наиболее либеральная и желанная из ваших культур распространится, примет в себя и в конце концов растворит в себе все прочие. Тому свидетельство, во всяком случае, для нас — слияние ваших юридических систем и обязывающие межгосударственные договоры.
— Вы верите, что наши религии сольются воедино? — спросил кардинал, вызвав множество улыбок.
— Бог у Конца Времен явится, когда все разумные, всякая мысль свяжутся воедино в великом коллапсе пространства–времени. Пока возрастает энтропия, то есть прошлое и будущее истории вселенной, Бог множественен. Людям уже было даровано благо засвидетельствовать фрагменты всеобщего слияния, что и положило основу всем вашим верованиям, толковавшим его, по вашему обыкновению, разнообразно. Мы понимаем это, потому что сами прошли такое, когда впервые были одарены разумом. Но в конце будет единый Бог, и Его истинный облик откроется всем, успешно завершившим паломничество. Если вам удастся сохранить открытость к божественному, какой вы, кажется, обладаете сейчас, быть может, вы снова услышите шепот Божественного послания. Я верю, что вы уже ожидаете его. Второе пришествие. Конец света. Откровение. Вознесение. Перевоплощение. Это лишь малая часть его названий. Так много от идеи Бога уже устоялось в ваших умах. Она и связывает разнообразие ваших культур, из нее и вырастет в будущем сеть, которая в конечном итоге объединит вас.
Науэль, наклонившись ко мне, прошептал:
— Будет ли политкорректно упомянуть при оликсах теорию стабильной вселенной?
Я чуть не расхохотался вслух.
— У меня вопрос, — заявил один из делегатов, белобородый старец в черной, без пятнышка, хламиде. Его суровый голос ясно сказал мне, что старик не намерен соглашаться со столь вольной интерпретацией видения пророка. — Вы уверяете,
— Несомненно, — быстро ответил Эол-2. — Разумеется, будут сложности практического порядка. Нам пришлось бы изменить вашу биологию таким образом, чтобы обеспечить вам бессмертие. Наши К-клетки — хорошее начало, но предстоит еще немало потрудиться.
Имам недоверчиво уставился на Эол-2.
— Вы хотите сказать, что оликсы бессмертны?
— Тела квинт — сосуды разума, несущие его сквозь время. Мы все еще воспроизводимся телесно, потому что все живые тела со временем изнашиваются — даже наши. Однако наша личность остается неизменной.
— Значит, новых оликсов не появляется? — спросил Науэль.
— Нет. Мы созрели телесно и духовно, насколько то возможно. Вы могли бы сказать, что мы достигли конца своей эволюции. Вот почему мы пустились в великое странствие: нам более нечего делать в этом мире.
— Мне трудно в такое поверить, — возразил кардинал. — Мир господень обилен и беспределен.
— Мы познали все, что можно узнать об этом творении. И потому ожидаем того, что придет за ним.
— За ним?
— Бог у Конца Времен, обозрев жизнь нашей вселенной, какой она была, использует ее для создания нового, лучшего мира из той бездны, в которую обрушится этот.
— По мне, обещания бессмертия подозрительно походят на подкуп, — сказал имам.
— Ни в коем случае, — ответил Эол-2. — Бессмертие, продолжающееся из этой жизни в следующую, может быть принято лишь зрелым умом. Тот, кто не достоин такого существования, не перенесет его. И помните, с пути, который мы готовы разделить с вами, нет возврата. Чтобы согласиться на столь грозный дар, нужна полная уверенность в себе. Мы не считаем его подкупом. Отказаться от всего, что вы есть, — от веры, от жизни… к такому решению каждый должен прийти сам.
— Тогда объясните, почему вы одиноки на «Спасении жизни»? — спросил имам. — Вы путешествуете бессчетными тысячелетиями, вы побывали на тысячах звезд. Почему никто больше не присоединился к вам?
— Самое грустное в нашем странствии — это открытие, как страшно редка жизнь в галактике. И реже всего встречается разумная жизнь. Сколько раз мы слышали по радио отдаленные крики поднимающихся и рушащихся цивилизаций. Лишь очень немногие сумели достичь хотя бы той стадии, которой достигли вы. Чаще всего мы находили пустые руины и созданий, вновь канувших в пучины безмыслия под своей остывающей звездой. Вот почему мы так любим вас и так дорожим вами. Вы — наибольшая драгоценность среди всего живого, и воистину чудо, что мы совпали в пространстве и времени, чтобы мы могли повстречать вас и предложить вам свое учение. Такое до конца нашего полета повторится, быть может, не более дюжины раз.
— Статистика, я вижу, бывает злой стервой, — невозмутимо отметил кардинал.
Я уловил потаенную, но довольную усмешку на губах имама.
— А у вас остались отчеты о цивилизациях, с которыми вы встречались? — спросил Науэль. — Нам было бы чрезвычайно интересно их видеть.
— Я узнаю, — ответило Эол-2. — Право, таких должно быть очень мало, потому что мы не придаем никакого значения подобным встречам. Наш взгляд устремлен в будущее, к ожидающей нас там славе.
— И что вы об этом думаете? — спросил меня Науэль за ужином.