Спасение
Шрифт:
Для начала хватит.
Элеонор–роуд на краю Филдс была наполовину застроена старыми кирпичными домиками с высокими шиферными крышами, с переделанными под жилье чердачными комнатами для небогатых представителей среднего класса, до сих пор обитавших в пригородах Лондона. Другую половину составляли здания поновее, предназначенные под аренду жилья: узкие и высокие, чтобы поместилось как можно больше квартирок с одной спальней, они ценами и обслуживанием подходили для быстрого круговорота низкооплачиваемых работников
Каблучки Джессики застучали за спиной у Юрия, когда тот подходил к дому Горацио.
— Точный расчет, — подмигнул он, едва Джессика его догнала. На ней был щегольской вишневый офисный костюм, белая блуза и туфли с тонкими пятисантиметровыми каблуками; румянец пробился даже сквозь безупречную косметику. Спешка растрепала ее гладкие волосы цвета воронова крыла. — А какой удачный образ!
— Эй, — возмутилась она. — Я оделась строго для служебных совещаний с коктейлями!
— Именно. — Юрий сказал Борису, чтобы впустил их: Гвендолин сообщила ему код.
Коридор и лестницы в доме оказались простейшими бетонными отливками, вылепленными строительными ботами: дешевизна и холодная утилитарность. В квартире Горацио было два помещения: тесная уборная с душем и гостиная, в которой предусматривался малюсенький кухонный уголок, встроенный шкаф и диван–кровать. Две табуретки у кухонной стойки не оставили места даже для кресла.
— Уныло, — заметила, осмотревшись, Джессика.
— Следов борьбы нет, — сказал Юрий. — Значит, его захватили не здесь.
— Тогда на улице?
— Борис, что ты мне нашел по утру среды?
— У «Связи» нет сведений о появлении в хабах Горацио Сеймура после двадцати одного семнадцати вторника, когда он вышел из хаба Хакни на Грэм–роуд. Отрицательный ответ по глобальной сети, не только по Лондонской.
— Разве я запрашивал глобальный поиск?
— Нет, но Ген 7 Тьюринг счел это релевантным.
— Зараза. Еще чуток поумнеет и оставит меня без работы. Ладно, а что с Гвендолин?
— О ней данные полные до сего момента. Вошла в хаб Хакни в среду в шесть пятьдесят восемь утра, вернулась на Хакни вечером в двадцать один сорок девять. Ушла этим утром в семь пятьдесят.
— Хорошо, дай мне видеозапись с Элеонор–роуд на среду от шести тридцати сего дня. Посмотрим, куда ушел Горацио.
— Принято, — подтвердил Борис.
Джессика открыла платяной шкаф.
— Не много, — отметила она, разглядывая одежду.
— У него нет денег.
— Тогда чем он нам интересен?
Юрий, словно извиняясь, пожал плечами.
— Под страшным секретом: он любовник одной из внучек Энсли.
— А-а…
— Видео с Горацио, покидающим дом в среду утром, отсутствуют, — доложил Борис.
Юрий с Джессикой переглянулись. Юрий подошел к окну в дальней части квартиры, выглянул в крошечный садик, ограниченный домами Гортон–роуд, тянувшейся
— Ладно, проверь тогда Гортон–роуд. Если он выскочил здесь, то должен был пройти через дом. Может, наш Горацио знаком с кем–то из соседей.
Джессика, нахмурившись, вернулась к узкой душевой кабинке, заглянула за дверцу из матового стекла.
— Ну, здесь его нет.
— И душ проверила? — скептически спросил Юрий.
— Помните старый фильм «Психо»?
— Визуальные соответствия на Гортон–роуд в среду и сегодня отсутствуют, — сказал Борис.
— Он что, фокусник, мастер исчезновений? — удивилась Джессика.
— Нет, — проворчал Юрий, которому не нравился ход собственных мыслей. — Борис, проведи визуальное распознавание по Гвендолин на Элеонор–роуд в среду утром.
— Соответствий не найдено.
— Это как же? — буркнула Джессика.
— Подтверди, пожалуйста, что она вошла в хаб Хакни в шесть пятьдесят восемь в среду?
— Наши файлы это подтверждают.
— Хорошо, посмотри по файлам камер наблюдения. Проследи ее обратно от входа в хаб.
— Непрерывность нарушена. Видеозаписи прослеживают ее до точки, где она вышла с Элеонор–роуд на Уилтон–вэй.
— Итак, записи по Элеонор–роуд повреждены?
— Тьюринг проводит диагностику.
— Что вы думаете? — спросила Джессика.
— Похищение было хорошо обдумано и хорошо исполнено, — ответил Юрий. — Мы имеем дело с серьезными профессионалами. Учитывая, что Горацио весьма крепкий и симпатичный юноша, я бы сказал, следует иметь в виду самый худший вариант.
— Дерьмо. Вы о похищении тел? Ради… чего? За выкуп?
— Для нелегальной пересадки мозга. Все, что мы до сих пор видели, укладывается в эту версию.
Джессика зажмурилась, вздрогнула.
— Вот спасибо! Я бы предпочла верить, что это городская легенда. У вас есть доказательства, не считая множества гонконгских игровых сценариев?
— Каждая легенда где–то берет начало, — ответил он. — А та, что про пересадку мозга, появилась только после прибытия оликсов.
— За этим стоят оликсы? — недоверчиво переспросила она. — Глупости.
— Не «за этим», но появление К-клеток сделало такую операцию возможной. — Под ее скептическим взглядом Юрий поежился. — Предположительно.
Он вздохнул: сам не хотел верить. И все же слухи о нелегальной пересадке мозга не утихали, обо всяком таком уже несколько лет шептались во всех службах охраны порядка. Исполнители в тех случаях, когда представитель крупной преступности уходил от наблюдения, объясняли начальству: он теперь разгуливает в новеньком теле.
Гонконгские производители игр пришли в восторг от этой идеи и вставляли ее чуть ли не в каждый детективный сценарий. Подаренные инопланетной наукой К-клетки придавали сюжету восхитительное правдоподобие.