Спасение
Шрифт:
— Что вам надо?
— Я прошу вас рассказать мне обо мне.
— Простите?
— Вы сводчик. Разыскиваете конкретных людей, подходящих под описание. Любое описание, какое вам дали. Так покажите, что вы умеете.
— Фигня. Ничего у вас на меня нет.
— У меня есть ваше имя и уверение, что вы лучший.
— А доказательства, дружище?
— Они мне ни к чему. Вы находите людей — людей, не сознающих своей уязвимости. Я знаю, как это делается: моя служба расследовала немало таких дел.
— Ваша служба?
— Да–да. Все эти ясноглазые вчерашние студентики, захапавшие паршивую работенку на самом
— Ничего вы не знаете, дерьмец. Вы слепы!
— Это не личное дело, так что напрасно вы переходите на личности. Вы наверняка справитесь лучше, намного лучше. Верно я говорю? Итак, расскажите мне обо мне.
Конрад Макглассон обжег его взглядом.
— Вы не из полиции.
— Тут пятидесятипроцентная вероятность случайного попадания. Так и я бы мог. Ну же, Конрад, расшевелитесь немножко. Впечатлите меня.
— Русский — акцент еще чувствуется. Многоразовая теломер–терапия, причем хорошего качества. Вам больше ста, но вы это успешно скрываете. Работаете над собой: осанка, одежда. Одежда важна, она указывает на положение. Вы не цепляетесь за привычное и удобное: держитесь в струе моды. Вы высокомерны и самоуверенны, вы легко меня нашли, значит, за вами большие деньги. Это корпорация, а не частное состояние. Вы отслужили срок в рядах, но теперь слишком важная шишка, чтобы возглавлять тактическую группу, а значит, раз вы здесь лично, я дорого стою. Я в этом уверен, потому что окружающие забеспокоились — здесь вдруг ужасно упал интернет. Ваша работа. Вы хотели помешать мне кого–нибудь предупредить. Такое дорого обходится и в политическом, и в денежном выражении. Вы — большой чин в безопасности «Связи».
Конрад приветственным жестом поднял свой бокал с пивом.
— Неплохо, — признал Юрий. — Настоящий маленький Шерлок Холмс.
— Так чем я так ценен? Что вы здесь делаете?
Юрий, достав карточку, велел Борису вывести на нее снимок Горацио. Когда он положил карточку рядом с бокалом, Конрад кинул на нее беглый взгляд.
— Вы его сводили? — спросил Юрий.
— Нет.
— Хорошо, допустим пока. Но ваш круг узок, таких, как вы, не может быть много.
— Это вопрос?
— Нет. Я действительно впечатлен. Любой Тьюринг выше Ген 5 сделает такую же работу, но ему для этого потребуется доступ к тысячам базам данных. А вам только посмотреть. Просто чудо. — Юрий стукнул
— В нем? Пустое место, что создает парадокс, поскольку вы так отчаянно его ищете.
— Никакого парадокса. Парень и в самом деле пустое место. Беда ваша в том, что он знаком кое с кем, кого никак не назовешь пустым местом. Так что расскажите мне, что вы видите. Под какой заказ вы бы его сводили?
— Чисто гипотетически, не так ли?
— Мне на вас плевка–то жалко. Вся ваша ценность — в сведениях, которые вы мне сегодня предоставите. Никаких сделок не предлагаю. Ну? Для чего бы вы его искали?
Конрад потер виски ладонями:
— Ладно, это вот как делается. У вас есть клиент, может, он хочет добыть сведения о компании, может, он мелкий держатель акций, замешан в дерьмо корпорации и…
— Нет.
— Что?
— Мне насрать на все компании. Я — серийный убийца, богатый мерзавец, подлее любого политика. Копы смыкают кольцо, и мне нужен выход.
— Что?
— Мне нужно новое тело. Чтобы пересадить в него свой мозг.
— О нет. Нет–нет–нет! Это вы зря! Вы представления не имеете, во что ввязываетесь.
Юрий склонился к нему, чувствуя, как разгорается от волнения кожа. Реакция Конрада была первым свидетельством, что пересадка мозга — не обязательно выдумка.
Конрад, конечно же, заметил его реакцию и поморщился.
— Идите себе, дружище. Передайте своему боссу или кто там дергает вас за ниточки, что ошиблись. Люди, о которых вы расспрашиваете, не питают почтения к вашему положению. Вы наживете себе на задницу кого–нибудь вроде Меланомы — если не хуже.
— Я думал, хуже нее не бывает.
Юрий знал, кто такая Меланома — носившая это имя потому, что рано или поздно добивала свою жертву вернее раковой опухоли. Она оказывала тайные услуги богатым, но не ладящим с законом, подумать только! Она всегда выполняла то, за что бралась, и ни разу не взялась ни за что хоть отдаленно законное — вероятно, подозревая в законных предложениях ловушку. Ее боялись и уважали все коллеги по цеху, а арестовать ее мечтал каждый представитель закона в системе Сол.
— Бросьте вы это дело! — умолял Конрад.
— Если вам так будет легче, считайте меня противоположностью Меланоме. Мне нужны вы. Получив от вас то, что мне надо, — и только тогда — я оставлю вас в покое.
— Это для нас обоих смертный приговор, понимаете?
— Вполне. Но просто чтобы и вы поняли: если те люди меня не боятся, они исключительные глупцы.
— Идите вы! Слушайте, такая покупка, о которой вы спрашиваете, она редкостней единорожьего навоза, ясно?
— Вы о чем? О похищениях для трансплантации?
Конрад, поморщившись, нервно огляделся.
— Не говорите так. Я не знаю, зачем эти люди нужны клиенту, усвоили? Дело жутковатое, но хорошо оплачивается.
— Какие люди?
— Они заказывают неприметных людей. Таких незначительных, чтобы никто и не спохватился, что они пропали. Таких, кстати говоря, меньше, чем вы думаете.
— То есть вы не уверены, что их похищают для трансплантации мозга?
— Послушайте, дружище, мы, строго говоря, контракта не подписываем.
— Ладно, тогда почему вы так задергались, когда я упомянул пересадку мозга? Что вам известно? Это не выдумки? — Юрию пришлось немало потрудиться, чтобы скрыть энтузиазм в голосе.