Спасение
Шрифт:
— Да, мне нравятся твои веснушки.
— Я думал, не приснилось ли, — заметил он. — Седативные, которыми меня накачали после возращения, оказались еще те.
— Не приснилось, — подтвердила она. — Второе, что во всем этом было на самом деле.
— Второе? А что было первым?
Она улыбнулась, опустила голову так, что они ткнулись друг в друга носами. Ее непокорные волосы защекотали ему щеку.
— Кугуар.
— Ах, да! Святые, как он меня напугал!
— Ты заслонил меня собой, — сдавленным шепотом сказала
Пальцы ее гладили мускулы его груди. Деллиан не подозревал, что такое нежное прикосновение может зажечь кожу огнем.
— Пришлось, — признался он. — Я не мог допустить, чтобы он тебя ранил. Только не тебя.
— Это уже второй раз.
Уголки его губ приподнялись в теплой улыбке.
— Матч на арене против команды Ансару. Да, я помню. Сколько нам тогда было? Тринадцать?
— Двенадцать.
— Святые, а теперь мы совсем старики, да?
Ирелла поцеловала его.
— В какой комнате у тебя спальня?
«Давно пора было!» — единодушно решили их одногодки.
Не то чтобы они съехались вместе, как Ореллт с Маллотом и еще некоторые мальчики, образовавшие наконец пары. Но уж ночи они точно проводили вместе. А ели иногда в столовой с друзьями — прожив вместе всю жизнь, никто не мечтал об одиночестве. Но завтракали, а иной раз и ужинали они наедине, в бунгало.
До завершения программы модификации боевые тренировки свелись к минимуму. Никто не удивился, что Джанк вызвался первым.
— Ненавижу! — воскликнула Ирелла на третью ночь, которую они с Деллианом провели вместе. Они поужинали и вышли посидеть на террасе, пока солнце катилось с неба вниз. Бунгало играло какую–то музыку, записанную на Земле тысячи лет назад. Ирелле нравилось, чтобы рядом звучала музыка. Прежде, в спальне, такое было не особо в ходу — во всяком случае, спокойные мелодичные записи, которые она выбирала, популярностью не пользовались.
— Что ненавидишь? — удивился Деллиан.
— Модификации. Они нас меняют. А от нас ничего не зависит.
— Зависит. Александре сказало, мы не обязаны.
Он разлил по стаканам остатки пива.
— А если откажемся? Если не захотим пойти в бой, что будем делать? Останемся на Джулоссе? Здесь, надо сказать, не так уж много возможностей.
— Не всем предстоит участвовать в войне.
— Да–да, я могла бы вместе с дистанционками скрести палубы боевых кораблей.
Деллиан дотянулся, сжал ее руку.
— Терпеть не могу, когда ты такая несчастная.
— Я не несчастная. Я злая.
— Это хорошо. Злых боятся.
Девочка слабо улыбнулась и сделала глоток пива.
— Просто мне совершенно не нравится, что мы не распоряжаемся своими жизнями — по–настоящему. Знаю, мы не обязаны отправляться на войну, но, давай честно, что нас ждет здесь? Джулосс будет покинут, как только младший год закончит учебу и пройдет модификации. Не знаю, как ты, но я плохо представляю,
— Знаю. — Он разглядывал ярких птиц, устраивавшихся на ночлег в темных деревьях на краю сада. — Так ты уйдешь с нами? Мальчикам ты нужна. Мне нужна.
— Конечно, я буду с вами. Я не мученица — ждать одной в джунглях, пока враг наконец отыщет и Джулосс — если отыщет. И тебя я не подведу. Помнишь? Но мы уже не группа одногодков. Не просто команда, играющая матчи с командой других кланов. Вы, мальчики, превращаетесь в настоящее военное подразделение.
— Это пока. После войны мы сможем жить, как захотим.
— Если победим.
Деллиан ошеломленно уставился на нее, но Ирелла и не думала шутить.
— Мы победим. Святые на нашей стороне.
Мгновенье ему казалось, что она станет спорить. Но девочка только торжественно подняла стакан.
— Тогда мы победим.
На следующий день они пришли навестить Джанка в медцентре. Его когорта находилась в особом стойле с длинными окнами, чтобы мунки могли видеть хозяина и не беспокоились. Но в палату реабилитации и активации их не пускали. Когда Деллиан с Иреллой вошли, Джанк лежал посреди широкой кровати: руки и ноги затянуты в зеленые чехлы ис–кожи, и широкая полоса тянется посреди черепа от макушки к загривку, как необычно плоский «ирокез». Упругие мембраны пропускали сквозь себя множество оптоволокна, подключенного к медицинскому гендесу, мониторившему и модифицировавшему имплантаты.
Релло сидел на краю кровати, держа Джанка за руку, и оба ухмылялись так, словно им сошла с рук какая–то крутая шалость.
— Ну, выглядишь ты отлично, — бодро заметил Деллиан.
— И чувствую себя хорошо, — согласился Джанк. — Наверное, железы «раствора счастья» уже включились.
— Главное, чтобы все вовремя, — сказал Релло. — Мы как раз об этом говорили: какая тонкая нужна настройка, чтобы можно было запускать выделения желез, когда трахаешься. Удвоить удовольствие.
— Наверняка тут потребуется много экспериментировать, — согласился Деллиан.
— Это да.
Ирелла вдохнула.
— Вы, мальчики, только об одном и думаете?
— Да, — ответили все трое хором.
— Я сомневаюсь, есть ли там железы на базе амфетаминов. Они не будут работать как агонисты серотонергиков.
— Обязательно было говорить? — расстроился Релло.
— Что бы эта белиберда ни значила, — рассмеялся Джанк.
Ирелла тоже не сдержала улыбки.
— А что еще тебе поставили?
— Кроме желез? Клапаны на главные артерии.
— Не помешает, если тебе оторвет руку или ногу, — с наигранным энтузиазмом восхитился Деллиан.