Спасение

Ласки Кэтрин

Эзилриб закрыл глаза, слеза скатилась по его щеке при воспоминании о Лил. Что ж, он всегда старался честно исполнять свой долг. «Теперь, в разгар зимы своих дней, я стою на пороге другой зимы — вечной».

Эзилриб подумал, с чем ему будет тяжелее всего проститься. Наверное, больше всего он будет тосковать о безмятежности закатов, о рассветах, что бриллиантом сверкают между серой мглой ночи и розовой зарей занимающеюся утра. О молодежи — да-да, о молодых совятах, из которых он год за годом воспитывал всепогодников и навигаторов. Старик всегда любил погоду. Теперь он понял, что было самым отвратительным в приближающемся конце. Смерть не пришла

к нему крутящимся демоном или оком бури. Как унизительно умереть, потеряв рассудок в лесу, который он еще совсем недавно знал, как свои семь когтей.

ГЛАВА XVIII

Оживший кошмар

Жуткая песня Сант-Эголиуса гремела в головах у Сорена с Гильфи:

Вскроем каждую погадку — Что-то там внутри? Может быть, скелетик мыши — Ну-ка, посмотри! Никогда мы не умаемся Исполнять святой свой долг. На работе все стараемся — Только так бывает толк. Про блестящие крупинки — Те, что спрятаны внутри, От которых сердце бьется — Никому не говори! Это главный наш секрет И страшнее тайны нет

Эту песню их заставляли петь в Погаднике Сант-Эголиуса. Теперь она бесшумно билась в головах Сорена и Гильфи, когда они стояли на руинах старинного замка и смотрели в пустой ларец. Крупинки! Они переглянулись. Остальные совы хранили молчание. Кажется, тайна крупинок наконец-то начала вырисовываться.

Друзья с ужасом вспомнили, как Виззг в полном боевом облачении ворвалась в Библиотеку. Они как раз решили улетать именно отсюда, поскольку Библиотека располагалась на самой высокой скале каменного лабиринта Сант-Эголиуса, но Виззг, раздувшись от бешенства вдвое, ринулась прямо на них, выставив вперед боевые когти. И вдруг эта ужасная сова, словно притянутая какой-то невидимой силой, врезалась в стену Библиотеки и беспомощно обмякла. Сорену с Гильфи удалось улететь.

Теперь Сорен припомнил, как однажды разговаривал с Бубо о силе, что тянет кузнецов к земле. Слова Бубо вновь зазвучали у него в ушах:

«Представь, что за годы работы с металлами внутри у нас появился сильный магнит, как у некоторых металлов, вроде железа. И возникло магнитное поле… Ты все это будешь проходить на уроках металлов, там тебе расскажут о силе магнетизма, которая притягивает мельчайшие частички вещества. Вот и у меня та же самая история. Как магнит притягивает металл, так и меня тянет к себе сама земля, из которой появляются на свет крупинки железа…»

Только теперь Сорен понял, о какой силе говорил Бубо.

— Эти

крупинки хранились в стене Библиотеки, — словно в ответ на его мысли тихо сказала Гильфи.

— Ну да, а Виззг была в металлических доспехах. Между крупинками и металлом возникло какое-то взаимодействие. Но Виззг ничего об этом не знала, она же такая дура! — процедил Сорен.

— Это совсем просто, — подала голос Отулисса.

— Просто? — переспросил Копуша.

— Магнетизм. Во втором томе своего труда Стрикс Эмеральда подробно описывает аномалии и отклонения в земных магнитных полях. Совы из Сант-Эголиуса могли не знать, что делать с крупинками, но совы из этого замка прекрасно понимали, что творят, — Отулисса сделала драматическую паузу и обвела друзей взглядом.

«Что же они такое творили?» — читалось у всех в глазах.

— Я могу продолжать? — спросила Отулисса, наслаждаясь всеобщим вниманием.

— Да, ради Глаукса! — взревел Сумрак, вдвое распушившись от нетерпения.

И Отулисса объяснила, что в магнитном поле у совы может настолько затуманиться рассудок, что она полностью потеряет ориентацию и не сможет летать. Она говорила и говорила, приводя все новые и новые технические детали, так что Сорен в конце концов не выдержал и спросил:

— Скажи, Эглантина, сколько было крупинок?

— Три полных золотых мешка.

— Большие мешки? Эглантина задумалась.

— Примерно с голову… большой серой совы! — выпалила она, взглянув на Сумрака.

— Но если священные крупинки хранились в ларце, то как же ваши хозяева защищались от воздействия магнитного поля?

— Я тоже об этом подумала, — кивнула Гильфи. — Почему Металлический Клюв не прилипал к этим мешкам, как Виззг к стене Библиотеки?

— Не знаю, — растерялась Эглантина. — Но мы ничего такого не чувствовали, — она снова задумалась. — Хотя, может быть, мы просто не задумывались? Иногда я чувствовала в голове какой-то звон, и мысли путались.

— Ага! — обрадовалась Отулисса. Она подлетела к ларцу и внимательно изучила захлопывающиеся дверцы. — Так я и думала, — она постучала клювом по крышке. — Мю!

— Мю? — хором повторили все.

— Мю-металл, у него очень высокая магнитная проницаемость. Помести магнит в оболочку из мю-металла, и тебе не страшно никакое, даже самое сильное поле. Этот ларец защищал тебя, Эглантина.

— Только не в каменном склепе.

— Теперь я поняла! — вскричала Гильфи. — Маска и клюв Верховного Тито тоже были сделаны из мю-металла. Вот почему он не боялся излучения!

— Точно, — спокойно кивнула Отулисса. Сорен промолчал. Он слушал и думал.

— Всего мешков было три, верно? Эглантина кивнула.

— А теперь все они исчезли, — Сорен повернулся к Отулиссе. — Отулисса, что произойдет, если расставить три мешка в определенном порядке?

Отулисса задрожала, а потом еле слышно прошептала:

— Получится то, что называется Дьявольский Треугольник.

— Значит, мю-металл защищает от магнитного излучения? Но существует ли способ полностью уничтожить крупинки и магнетизм?

— Огонь! — мгновенно ответила Отулисса.

— Огонь… мю-металл… огонь, огонь!

Сорен раскинул крылья, поднялся в воздух и облетел развалины замка. Так делают все совы, чтобы сосредоточиться.

Полет, движение всегда помогали Сорену думать. Вскоре Гильфи присоединилась к нему. Как часто во время долгого заточения в Сант-Эголиусе они вот также размышляли и строили планы!