Спасения нет
Шрифт:
— Да, капитан?
— Неанские метаваянцы. Настало время решать, да или нет. Дадут они нам нейровирус для захвата единого сознания ковчега?
— Поняла. Я с ними поговорю.
«Слышна ли другим резкая нотка в ее голосе?» — задумался Деллиан. Ирелла два года с прибытия неан вела мучительные дипломатические переговоры, убеждая их поделиться нейровирусом. Они отвечали вежливо и уклончиво. Да, гости помогли усовершенствовать кое–что в инициаторах, особенно в части биотехнологий (отчего Уходящие и получили возможность задуматься о суперпасторали). Но относительно нейровируса Ирелла не сумела добиться
— Поздно уже об этом спрашивать, — заговорил он.
Все обернулись к нему. Кое–кто исподтишка покосился на Иреллу.
— Но ведь это правда, — упрямо продолжал он. — Неаны всегда нас предостерегали против любых интерфейсов мозг–процессор, поскольку такие сделали бы нас самих уязвимыми для нейровируса. Потому мы и предпочли работу с мунками. А для использования нейровируса против оликсов потребовался бы такой интерфейс. И с ним еще пришлось бы осваиваться, учится обращению. При всем уважении, капитан, пары недель нам не хватит.
— А удобно у них выходит, а? — заметил Ован. — Супероружие могло бы дать нам ценнейшую во всей галактике информацию — но только оно для нас слишком опасное. Под запись: я готов рискнуть тем, что оликсы выжгут мне мозги, если это даст шанс справиться с единым сознанием ковчега. Оценивать риск — наше дело. Они нам явно не доверяют.
— Хочешь сказать, неаны не так дружественно настроены, как пытаются показать? — спросило Кенельм.
— Держатся они как этакие мистические гуру, — отрезал Ован. — А что ими движет на самом деле, как знать. Святая Кандара всегда их подозревала.
— Ты не сравнивай совсем разные ситуации, — возразила Ирелла. — Святая Кандара была подозрительна по натуре. А эти неаны явились не из того кластера, что земные металюди. Эти не знали о нашем существовании, потому и относятся к нам с подозрением и даже с боязнью.
— С чего бы? — удивился Ован. — Чем мы так плохи?
— Они шокированы нашей экспансией. Их можно понять. Если не остановить волну, со временем во всей галактике будут доминировать земные формы жизни.
Ован застучал пальцами по столу.
— Я просто говорю, что больно удобно для них выходит.
— Учтем, — сказало Кенельм. — Ирелла, насколько реально мы можем рассчитывать на нейровирус?
— Деллиан прав, — ответила она. — Не стоит на него рассчитывать. Чтобы использовать его при штурме, кому–то из метаваянцев пришлось бы установить интерфейс с нейронной структурой ковчега. И тогда вопрос Ована следует задать с точностью до наоборот. Можем ли мы им доверять? Я бы сказала, да, учитывая, что сделала для нас святая Джессика. В крайности неаны всегда нам помогали. А сейчас у нас чрезвычайное положение.
— Лично я предпочитаю термин «критический момент», — поправило Кенельм. — Чрезвычайное положение предполагает, что мы к нему не готовились. А мы в полной мере подготовлены.
— Да, капитан.
— Если один из неан согласится помочь нам с нейровирусом, я предлагаю свой взвод для доставки его на борт, — вмешался Деллиан. И сделал вид, что не замечает ревнивых взглядов других взводных.
Кенельм нисколько не удивилось.
— Хорошо.
— Да, капитан.
— Тогда у меня все. Да улыбнутся нам Святые, чтобы для нас настал наконец день встречи.
Лондон
июня 2204 года
Пришлось еще раз поспорить с Криной, на сей раз по поводу выхода на балкон пентахуса, но в конце концов телохранительница дала разрешение при условии, что будут подняты карбоновые ширмы. К тому времени Гвендолин уже отказалась от спора — просто устала, говорила она себе. А может, дело было в раздражающе снисходительной улыбочке Горацио, которая становилась все заметнее по ходу пререканий.
Так что за перилами балкона подняли антиснайперские шторы, и они вышли в прохладное утро полюбоваться размытой щитом зарей за уродливой гринвичской башней «Связи». Сколько было шума, а ширмы из тончайшего карбона оказались совсем незаметными. Но крепкими. Такие могли устоять перед килограммовым гарпуном, выпущенным из рельсовой пушки, и перед мазерным карабином средней мощности. Хотя, если бы кто–то так решительно старался ее убить, так или иначе нашел бы способ.
Они с Горацио провели ночь вместе, хотя без той самозабвенной страсти, о которой она мечтала в надежде отогнать страх. Сначала Гвендолин прокрутила новости с Кайли и поразилась ужасающему действию боеголовок. Они цеплялись друг за друга, из–под пледа глядя на расцветающие почти без промежутка множественные взрывы, стиравшие самую память о человеческом присутствии на астероиде, а потом расколовшие и само небесное тело. Все было так чудовищно и так быстро, что ее уверенность сильно пошатнулась. Внутренняя уверенность, что, каким бы грозным ни было нашествие, люди с ним совладают, — старинный дух лондонского блица в ее ДНК — растворилась в первобытном пламени мощного излучения.
— Мы проиграем, — безнадежно сказала она.
Даже оптимистическое веселье Горацио мгновенно испарилось в этом адском пламени.
— Что им нужно? — оторопело спросил он. — Эти снаряды могут снести полконтинента.
— Им нужны мы. Хотят взять нас в свое паломничество к Богу у Конца Времен. Кто не пойдет с ними, тот умрет.
— Весьма экстремистская религия.
— Думаю, чем дольше она существует, тем крепче захватывает породившую ее культуру.
— Я думал, против религии помогает образование. А такое продвинутое общество, как у оликсов, не может существовать без всеобщего образования.
— Не обманывай себя, — напомнила она. — У нас еще хватает плоскоземельцев и тому подобных психов. К тому же культуру оликсов вряд ли стоит уравнивать с нашей. Они и от тел–то природных отказались. — Она помолчала, обдумывая собственные слова и источник информации. — Во всяком случае, так они нам сказали, но это тоже могло быть враньем. Ясно, что мы ничего не знаем о них наверняка.
Они ждали, уютно пристроившись друг к другу, отсчитывая минуты, пока торпеды мчались к Янату.
— На что он, собственно, надеется? — спросил Горацио.