Спасения нет
Шрифт:
— Не знаю, долго ли сумею разыгрывать этот фарс, — признался Деллиан.
Маленькую фусума на другом конце комнаты украшал летающий остров в стиле укиё-э. Отодвинув ширму, Ирелла зашла в спальню.
— Меня заинтересовало обращение Урета, — заметила она оттуда.
— Врешь.
— Извини?
— Ты готова была мозги вышибить балбесу. Я же видел.
— Ну, ладно. Я два года билась над конструкцией «Актеона» — по–моему, имела право чуточку обидеться.
— Не говоря о том, что «чуточку обидеться» — рекордная недооценка со времени отлета
— В смысле, замысел работает? Те, кто хотели все бросить, готовы передумать?
— Мне казалось, суть плана в том и состоит.
— Это верно, но надо еще разобраться: то ли Урет просто не устоял против мнения своих, то ли и остальные Уходящие так же настроены.
Дистанционка, подкатив к дивану, подала Деллиану бокал ледяного пива.
— Что, опять отправишь меня трепаться с парнями?
— Никуда не денешься. Не одной мне страдать. Если свернуть сейчас проект «Актеон», народ снова впадет в уныние и мы вернемся к тому, с чего начинали, — будем ждать новых самоубийств. Кенельм верно сказало, что если уж браться, так браться.
— А ты знаешь, что Урет состоял в партии биозеленых?
— Это что такое?
— Большинство Уходящих хотят загрузить «Актеон» обогатителями и инициаторами чтобы, найдя терраформированную планету, зажить там прежней жизнью. А партия Урета стремится к суперпасторали — чтобы сама земля их всем обеспечивала. Чтобы деревья вырастали в дома, чтоб с полей снимать мясной урожай, металлокристалоиды, лекарственные клубни. Жить в полной гармонии со средой.
— Идиотизм. Без современной цифровой инфраструктуры они за три поколения утратят культурную базу. А выжившие снова бросятся строить индустриальное общество.
— Выжившие? Ого, ты их здорово не одобряешь. Цель биозеленых — равновесие, чтобы ничего нового строить уже не приходилось. Такая простая жизнь укроет и от оликсов.
— Им и собственный ай–кью придется урезать в соответствии со своей застойной культурой. Такая идеология хуже нашей, нацеленной на Удар. Это же тюрьма.
— Где твоя толерантность? Если они хотят жить так и нам не мешают, следовало бы им помочь.
— Да, каждый вправе жить в согласии со своей идеологией — я вовсе не против. Дело только в том, чтобы следующие поколения вольны были пойти своим путем. Иначе выходит фашизм.
— Ну, может, тебя утешит, что в лагере Урета, по–моему, не много сторонников.
Ирелла вышла из спальни, завязывая оби на роскошном черно–красном кимоно.
— Все равно мне нужны цифры, Дел.
— Ясно, — буркнул он.
Она села к нему и ухватила с дистанционки пиво.
— Пиво нельзя так замораживать. Оно теряет вкус.
— Я вроде бы не ради вкуса его пью.
— Да уж, как задумаешься о социальных ритуалах, остается только удивляться. Бегство в комфорт обыденности. Детское питание для души.
— Ты здорово расстроилась, да?
— Да не так уж. Запросто можно построить и два «Актеона».
— Святые! Посмотрел бы я, как ты повторишь это
Она усмехнулась и чмокнула его в щеку.
— Не шали. В том–то и дело. «Актеон» стягивает недовольных и дает им цель. А если и эти начнут делиться на фракции и изгонять чужих, нам будет намного сложнее.
— Нельзя же строить каждому по «Актеону»!
— Вообще–то…
— Ладно, понял. Завтра поговорю с Уретом.
— Спасибо. — Она поцеловала его уже всерьез. — Люди — такие интересные существа, правда? Дай десяти из нас по роялю, мы сыграем одиннадцать разных мелодий. Интересно, для оликсов это привлекательная черта или наоборот?
— Сдается мне, оликсы успели пожалеть, что явились на Землю. Больших поражений они еще не знавали. Кто еще так долго им сопротивлялся?
— Неаны сопротивляются — по–своему, ненасильственно. И святые знают, сколько еще войн они ведут с другими видами по всей галактике.
— Вот это веселенькая мысль!
Он обнял ее покрепче, притянул к себе.
— Как ты думаешь, другие ударные корабли человечества переживают то же самое? — спросила Ирелла. — Оружие у нас не хуже, чем у оликсов, но вот психологически мы к этой войне не готовы.
— Мне кажется, мы выбрали верное решение. «Актеон» действительно поднял моральный дух.
— Может быть. Но должны быть и другие способы, тем более если это не только наша проблема. Беда в том, что капитанам ударных кораблей никогда о них не узнать — связи ведь нет. А я как задумалась об этих десятках тысяч ударных миссий, так и перестать не могу. Что с ними сталось? Почему они не послали Сигнала? Он должен был стать сигналом к общему сбору, Деллиан. Сигнал — будь то от Святых или какого–то из ударных кораблей, должен был пройти по всей волне экспансии, призвать всех. И мы бы полетели к первой от врат нейтронной звезде, составили бы последнюю армаду человечества. А мы так ничего и не дождались. Десять тысяч лет!
— Галактика велика. Такое дело может затянуться на целые эпохи — Святые с самого начала это понимали. А вообще–то, чем больше проходит времени, тем больше шансов на успех.
— Это да, — вздохнула она. — Больше времени усовершенствовать оружие, больше кораблей соберется у той нейтронной звезды.
— Именно! Так что брось переживать. Ты отлично поработала.
Слова словами, но ему хотелось, чтобы она продолжала. Среди радостей, которые дарила ему Ирелла, не последними были ее идеи.
— Конечно, часть ударных миссий наверняка отличаются от «Моргана» по социальному устройству, — задумчиво проговорила она. — Если каждая заселенная кораблем поколений планета высылает двести новых кораблей поколений и каждый из них находит планету и действует тем же порядком, рост по экспоненте получается колоссальным, тем более когда столько времени прошло. Наверняка сообщества развиваются самыми разными путями — тому пример Урет с его ультрабиологической доктриной.
— Ох, может, не стоит приписывать ему все заслуги по этой части.