Спасенное имя
Шрифт:
— Сюрприз. Понял? Сюр-приз. Неожиданность.
— Верно, — обрадовался Михуца. — Вспомнил.
Но Димка почему-то не разделил его радости.
— Шутки в сторону, — сказал он хмуро. — Где взял шкатулку?
— А мы с Никой махнулись. — Михуца шмыгнул носом. — Я ей перчатку за медаль отдал.
— Медаль?
Михуца потряс шкатулку.
— Говорит, тут медаль…
— Понятно. — Димка ядовито усмехнулся: — Ну-ка дай.
Михуца уронил шкатулку. Она открылась. На пол упал сложенный вчетверо лист бумаги и этюд на жести.
Михуца
Присев на корточки, Димка поднял листок. Михуца заглянул через плечо. Но Димка тут же прикрыл записку ладонью.
— Стоп, — сказал он строго. — Читать чужие письма не положено. — Положив в шкатулку листок и квадратик из жести, он встал. — Завтра же отнесу Кайтану. — И небрежно бросил шкатулку на подоконник.
Наступила ночь. Михуца с Димкой легли спать. В открытое окно веял влажный ветерок, неся с собой запах воды, корней, прибитой дождем пыли. Приторно-сладко пахло акацией.
Михуца долго лежал с открытыми глазами, пока не показалось ему, что все вокруг куда-то плывет.
Плыли серые дороги по земле, струились синие травы, вытекали из земли в небо зеленые круглые болотца деревьев, кишащие листьями, словно рыбами; плыла темной шелковой тканью река, покачивались звезды, словно белые лодки в океане; плыла куда-то Михуцына кровать с желтым пятном луны на красном одеяле. Плыли неясные шорохи и что-то снежное, бесформенное в углу комнаты. Михуца привстал на локте.
— …И пришел Кащей Бессмертный. — Димка закутался в простыню и крался с кочергой в руке по комнате. — И принес в кровать Михуце…
Михуца, заметив фигуру в простыне, замер.
И сразу все остановилось: замерзли звезды в небе, окаменели деревья, река стала огромной лентой бугристого гранита, улетучились запахи…
Но в этой морозной пустыне вдруг обозначился шорох.
Михуца резко повернул голову. И все перед глазами снова пришло в движение. В окно лезла чья-то осторожная рука — длинные растопыренные пальцы. Вот она нашарила на подоконнике шкатулку…
— A-а-а! — завопил Михуца, упав на кровать.
В тот же миг Димка, не помня себя, хватил кочергой по подоконнику. Шкатулка упала на пол, за окном охнули, послышались быстрые шаги.
Димка включил свет. Поднял шкатулку. Закутанный в простыню, встал с постели Михуца.
— Письмо унес! — вскрикнул Димка, бросаясь к окну.
«Что ищет Гришка ночью в поле?»
Утро нехотя распогоживалось. Ветер разогнал по небу серые тучи, и они неспешно плыли, как плывут по мутной весенней реке грязноватые оплывшие льдины.
Под окном на клумбе был глубокий, наполненный чистой водой след. Димка с Ионом, присев на корточки, внимательно его изучали.
Михуца,
— Каквас, след, — просил Михуца, но пес упрямо подавал лапу.
Ион уткнулся в толстую книгу.
— Вот, — сказал он наконец, загибая страницу. — «Если в следе вода, удалить ее фильтровальной бумагой»… Так… — Ион почесал в затылке. — Фильтровальной бумаги у нас нет. Что будем делать? — он обернулся. — Эй, Михуца!
Мальчуган шагнул к Иону.
— Что?
— Тащи свою клизму.
Михуца вскинул руку к пилотке:
— Будет исполнено.
Пока Ион отсасывал воду клизмой, Димка читал учебник по криминалистике.
— Дальше, — сказал он. — «Извлечь посторонние мелкие включения…» — Димка выбросил из следа листья, камешки и потер руки. — Нам повезло — они не вдавлены в след. А теперь — гипсовый слепок. Дайте раствор. Да чтоб погуще. Как сметана…
Ион махнул рукой:
— Знаю.
Он закончил строить из картонных полос барьер вокруг следа. Аист, взмахнув крыльями, решил клюнуть странное сооружение.
— Гуляй, гуляй, — Ион отвел клюв Филимона. — Я эту криминалистику уже наизусть знаю.
Филимон отошел к Димке.
— А что такое фоторобот? — спросил Димка. — Знаешь?
— Хм, — смутился Ион. — Подумаешь! Ты не ученый, а ученый. К слову придираешься.
— У тебя готово?
— Сейчас.
— Уйди. — Димка отвел в сторону клюв Филимона. — Кому говорят?
— Михуца, давай раствор.
— Несу. — Мальчуган поволок по земле тазик с гипсом. — Отстань, Филимоша.
Но Филимон не успокоился, пока не вывозил в гипсе клюв. Тогда он с отвращением посмотрел в тазик и отвернулся. Подойдя к клумбе, стал сердито чистить клюв о траву.
С гипсовым слепком друзья двинулись по улице. Внезапно Димка остановился.
— Ясно одно: рука у него перевязана.
Ион кивнул в сторону Димки.
— Соображает!
Димка подошел к забору, под которым на рыхлой земле виднелись четкие следы. Став на колени, приложил к ним гипсовый слепок.
— Нет, слишком велик.
— Правда, в селе, — размышлял Ион, — у многих могут быть перевязаны руки.
— И ноги, — серьезно сказал Михуца.
Ребята рассмеялись.
— И глаза! — вскричал Ион.
— И уши! — подхватил Димка.
Михуце понравилась эта игра. Но ему не хотелось смеяться. Надо было достойно продолжить ученый спор.
— И рот, — сказал он солидно, — тоже может быть завязан.
— Вот именно, — усмехнулся Ион. — Твой рот.
Михуца, поняв, что попался на удочку, помрачнел.
— Гришкина работа, — сказал он, вытирая кулаком нос.
— Ерунда, — возразил Ион. — На что ему сдалась шкатулка?
— Знать бы, что в записке, — вздохнул Димка.
— А у нас под окном, — сказал Михуца, — Гришкина стрела.