Спаси меня

Samayel

Драко сел рядом с ним и, все еще тяжело дыша, уставился на свои ботинки.

– Может быть. Но в детстве я был вот таким ублюдком. До войны я даже не понимал, насколько был избалован. Лишь тогда я впервые забеспокоился о чем-то более важном, чем собственный статус. Думаю, что ты вряд ли стал бы водиться со мной, даже если бы пожал мне руку, но, возможно, я тогда не стал бы лезть из кожи вон, чтобы быть занозой в твоей заднице. Ты даже не представляешь, как было обидно, когда ты пренебрег мной и предпочел Рона Уизли. Ведь тогда я еще думал, что деньги значат все.

– Может быть. Может быть, может

быть, может быть… Слишком много может быть. Пошли в дом и перекусим чего-нибудь. До ужина еще далеко, но Молли не оставит нас голодными, особенно если мы подойдем к ней с раскаявшимся видом и извинимся за то, что пропустили обед. Пошли, дружище!

Поттер встал и пошел в дом, Драко направился вслед за ним, наслаждаясь словом «дружище». Письмо, лежавшее на кухонном столе, было адресовано Гарри и, судя по печати, пришло из «Гринготтса». Тот начал ругаться сразу, как только взял в руки конверт.

– Твою мать! Я забыл об отчетах по имуществу! Не то чтобы я страшно волновался из-за них, у меня было очень много других дел, и я отложил это, но еще есть время. Значит, следующие два дня мне придется вплотную заняться ими. Но ты не беспокойся. Я все равно буду сидеть с тобой. Просто не удивляйся, что я проведу пару суток, заваленный кипой бумаг, проклиная тот день, когда появился на свет.

Поттер бросил конверт на кухонный стол, снял шапку и шарф и раздосадованно провел руками по волосам. Драко выглядел слегка сконфуженным.

– Гарри, ну, скажи честно. Ты же так разошелся не из-за заполнения стандартных бланков «Гринготтса» по недвижимости и банковским счетам? Ты шутишь.

Тот недовольно посмотрел на Малфоя, но придержал язвительный комментарий, готовый сорваться с языка. Он знал, что распсиховался из-за необходимости заняться, наконец, ненавистным делом. Вряд ли стоило срывать злость на Драко.

– Эй! Ты помнишь, что я вырос у магглов? К тому же я почти не имел дел с «Гринготтсом» до семнадцати лет. А потом на меня свалилось все сразу. У меня больше денег, чем ты думаешь! Я унаследовал имущество Блэков и часть имущества Дамблдора, к тому же инвестировал часть средств в бизнес и получаю дивиденды. Поверь мне, это не так легко, как кажется!

– Тебе нужна помощь?

Драко не хотел, чтобы это звучало слишком навязчиво, ведь Поттер был сам себе голова и решал свои проблемы в одиночку, и все благодаря его глупой гриффиндорской гордости. Тот ответил фырканьем и удивленным взглядом.

– Что? Ты в этом разбираешься?

– Привет! Когда-то я был наследником одного из самых крупных состояний магической Англии! Каждое лето, после того как мне исполнилось тринадцать, со мной проводили занятия по этикету, генеалогии и управлению имуществом. Хоть я и не доучился, но в этом деле разбираюсь. Показывай, что там у тебя!

Гарри изумленно что-то бормотал себе под нос, пока они поднимались наверх. Там он свалил перед Драко кучей все свои бумаги, и тот быстро начал пересортировывать их, прежде чем взяться за банковские бланки.

– Не могу поверить, что у тебя все так запущено. Неужели трудно было систематизировать папки более конкретно, чем «вон та кипа»? Ну, правда!

Поттер бормотал извинения, а Драко тем временем выискивал в бумагах какие-то цифры и быстро складывал их.

– Мерлин милосердный! Гарри, ты хоть

знаешь, сколько у тебя денег? Ты когда-нибудь интересовался этим?

– Честно? Ни разу. Скажи мне.

– Если я не ошибаюсь, то, судя по имеющимся в наличии бумагам, ты пересек отметку в миллион галеонов еще в августе! Гарри, ты богат почти так же, как когда-то были богаты самые старые чистокровные семейства. Моя семья - исключение… у нас всегда было больше средств, чем у кого-либо. Парень, который говорит, что был «страшно беден», когда пошел в школу, в девятнадцать стал одним из самых богатых магов в Англии! И что мы, черт побери, видим? У тебя все лежит по разным хранилищам, как и заведено в «Гринготтсе» чуть ли не со дня его основания, а ведь ты мог потребовать перенести все в одно хранилище и сэкономить на оплате банковских услуг. А вот еще один счет, и я не пойму, для чего он открыт.

Гарри наклонился вперед, а потом хлопнул себя по голове.

– Черт побери! Ты и не поймешь, но если обещаешь держать язык за зубами, то я скажу тебе, для чего он.

Драко поколебался, обдумывая разные варианты, а потом сдался.

– Ладно. Обещаю молчать. Так что это?

– Это - пенсионный фонд Молли и Артура. Его открыли Чарли, Билл, Перси, близнецы, Рон и я. Мы сделали это, когда погибла Джинни. У них тогда было туго с деньгами, и мы договорились откладывать понемногу из своих средств, по мере возможности. Но не только по этой причине. Мы прикинули, что лет через десять там накопится достаточно большая сумма, которая позволит Артуру уйти в отставку. Если ты проболтаешься, то уничтожишь сюрприз, который мы готовим, и, поверь мне, ты очень сильно расстроишь их, так что ни слова об этом, ясно?

Драко закусил губу. Это было замечательно, он даже не думал, что такое может быть на свете. И уже не в первый раз Малфой решил, что чудо привело его в этот дом, к этим людям.

– Договорились. Я нем как могила. Вы делаете прекрасное дело, и я не проболтаюсь даже за все золото «Гринготтса».

Поттер кивнул, и они вернулись к работе. Вместо нескольких дней, которые Гарри потратил бы впустую, отчаянно пытаясь продраться сквозь бумажные джунгли, Драко быстро проложил в них торную дорогу с легкостью человека, рожденного для этого. Поттер только отвечал на вопросы по мере необходимости и помог рассортировать сваленные в беспорядочную кучу отчеты, в то время как Малфой сотворил чудо всего лишь при помощи пера и чернил.

Глава 31. Выяснение сути дела.

На следующий день, отослав Поттера на Диагон Аллею за покупками, Драко и Молли отправились в Хогвартс к мадам Помфри. Миссис Уизли сказала Гарри, что Драко нужно пройти полное обследование, ни словом не обмолвившись о портрете Дамблдора.

Драко был напряжен и испуган больше, чем мог себе представить. Идея, казавшаяся блестящей несколько дней назад, сейчас, когда осуществление было так близко, выглядела совершенно ужасной. Юноша всегда боялся Дамблдора, ему казалось, что директор с одного взгляда способен раскрыть обман и что он видит насквозь его сердце и душу, взвешивая, оценивая и, конечно же, обнаруживая недостатки. Если бы он тогда только прислушался к его словам, или признался, или попросил о небольшой помощи, скольких несчастных событий можно было бы избежать.