Спаси моего сына
Шрифт:
— Смотри, — показал на занимающееся пламя в камине.
— На что?
Он опять показал на камин. Огонь завораживал, и в какой-то момент я забыла, с чего мы начали. Но прикосновение Захара заставило опомниться. На этот раз он поцеловал меня. Обхватил голову и коснулся губ губами. Что обнимаю его, поняла, когда стало слишком поздно. Пальцы уже путались в его волосах, а тело предательски отзывалось.
— Во Франции…
— Поговорим о Франции потом, — оборвал меня Захар и, взяв за края футболки,
— И зачем мне нужно было искать кого-то ещё? — глухо спросил он, целуя меня в шею.
— Семь лет…
— Да, надо было сразу привезти тебя обратно.
Над домом загрохотало, дрова в камине начали потрескивать. Пламя внутри меня разгоралось намного быстрее — несколько поцелуев, а я уже горела без надежды на спасение.
Принялась расстёгивать рубашку Захара. Он перехватил мои руки и справился сам. Швырнул на пол у каминной решётки, но только я потянулась, чтобы прикоснуться к его груди, опять поймал руки.
— Зах…
Стиснул запястья и вдруг ударил по ноге. Я полетела на ковёр, он следом за мной. Я упала на спину, он навис надо мной, и я в который раз полетела в пропасть его глаз, безнадёжно теряя саму себя.
— Я должна тебя ненавидеть, — прошептала горячо, обхватив его шею. — А я не знаю…
— Что не знаешь? — просипел, наклонившись ниже.
— Не знаю, как просто ненавидеть тебя. Без вот этого, — рукой провела выше, до его затылка, взъерошила тёмные волосы. — Как заставить себя не чувствовать тебя.
Ничего не сказав, он стал целовать меня. Жадно, властно, заставляя забывать прошлое и обрывая мысли о будущем. Я подчинилась ему, выгнулась навстречу и обхватила обеими руками. Отдаться желанию было лучшим, что я могла сделать.
— Захар, — простонала, когда он сдёрнул с меня штаны.
Нашарила его ремень и расстегнула пряжку. Взгляд глаза в глаза, вспышка молнии за окном, треск огня и ночь. Просто ночь, просто бездна его глаз и моя беззащитность перед ним. Моё собственное желание быть с ним слабой и чувствовать его каждой клеткой.
* * *
Где я, поняла не сразу. В комнате было свежо и темно, а с улицы вовсю раздавалось пение птиц. Тело приятно ныло, сонливость не желала отступать. Сквозь блаженную негу потихоньку просачивались воспоминания о вечере, о том, как я, укутавшись в рубашку Захара, босая поднималась по лестнице, как он опять повалил меня уже на свою кровать и как брал под громовые раскаты. Вдохнула запах свежего постельного белья и услышала детский возглас с улицы.
— Дядя Захар, а он может галопом? Если я вот так…
— Инга, стой!
Глаза распахнулись сами собой. Едва ли не кубарем слетев с постели,
Увидела сидящую на пони Ингу и Захара возле них. Игнат развалился на надувной постели вместе с собакой.
— Ты неуклюжая! — завопил он
— Я уклюжая! — возразила Инга. — Смотри, как я могу.
— Стоп! — пресёк её Захар. — Чудеса акробатики будешь показывать в другом месте. Цирк с конями тут не заказывали. А ты договоришься мне, — строго сказал сыну. — Нашёлся умный.
Я улыбнулась. Хорошо, что никто из этой троицы меня не видел. Ветерок приятно ласкал тёплое со сна тело, солнце светило ярко, на небе не было ни облачка. Как будто вместе со вчерашним дождём позади осталось всё плохое. Может, так оно и есть?
Я дотронулась до подвески. Латинская буква «V», украшенная бриллиантами — ничего особенного, но мысль о том, что, находясь во Франции, Захар думал о нас, была всё равно что стоящее в небе солнце.
— Когда я смогу ходить, покажу тебе, как надо! — заявил Игнат.
— А когда ты сможешь ходить? — сразу же оживилась Инга.
— Не знаю. Скоро, наверное. Смотри, — он слез с кровати.
Я было ахнула, но Игнат не упал. Даже несколько шагов сделал, а потом сел сам.
Захар вдруг повернулся к окнам спальни. Спрятаться я не успела, лишь инстинктивно прижала руку к голой груди. Поняла, что он заметил меня. На губах его мелькнула кривая улыбка, а я задержала дыхание. Всего на один вдох с надеждой, что следующий привнесёт в жизнь всех нас что-то важное.
Может, прав Захар, и достаточно уже этих «зачем» и «почему»?
— Дядя Захар, а ты научишь маму кататься на пони? — спросила Инга.
— А она не умеет?
— Не умеет. Она лошадок боится. И ещё она тараканов боится. А ещё…
Я снова улыбнулась. Может, ответ на все «зачем» сейчас передо мной и не нужно искать никакие другие?
Сжала подвеску.
— Просто отпустить, — сказала сама себе и взяла рубашку Захара. Накинула и вышла на балкон.
— А я вас всех вижу! — сказала громко и помахала рукой. — Доброе утро!
— Доброе утро! — закричали дети в один голос, а Захар просто посмотрел на меня, но этого оказалось достаточно, чтобы внизу живота стало тепло. И на сердце тоже.
Глава 10.1
Вика
— Кто будет лимонад? — спросила я громко, выйдя во двор с кувшином.
— Я! — закричала Инга и полетела мне навстречу.
Я отдала ей стопку бумажных стаканчиков и велела нести на столик.
Лимонад пришёлся как нельзя кстати. Несмотря на то, что было утро, солнце грело вовсю. Напившись, дети устроились прямо на траве.