Спасите, мафия!
Шрифт:
— Нарываешься, дорогуша, — усмехнулась я. — Ты бы ноженьку убрал, а то свои бубенчики беззащитными оставляешь!
В ответ мне донесся мат, но ногу этот идиот убрал-таки, перегородив проход собственной отнюдь не хилой, но накачанной лишь путем подъема тяжестей двухметровой тушкой. Ну и дурак, я его уже сто раз вырубала и в сто первый с лестницы спустить не побрезгую, а логично было бы… Побрезговать, в смысле, а не с лестницы не спускать.
— Как вы говорите с дамой? — возмутился Дино. Чувак, хорош косить под джентльмена! Ты в российской глубинке, а это — типичное хамское жлобье! Хотя таких в столице наверняка не меньше, да и говорить, что такие
— А ты кто вообще такой? — начал выпендриваться этот идиот и не мог не понтануться: — Я глава этого универа и знаю здесь всех. Ты откуда такой вылупился?
— Да ни фига ты не лидер, — хмыкнула я. — Хорош придуриваться. Пусти, а то хуже будет.
— Это типа угроза?
— А ты «типа» не понял? Тупой или со слухом проблемы?
— Пошла ты…
Куда меня послали, я скромно зацензурю, чтобы не травмировать психику эстетов, но Гокудеру это взбесило. Он эстет? Ладно, не буду ерничать, потому как момент был не самый веселый: Хаято, вынув руки из карманов и встав рядом со мной, оттеснил меня назад правой рукой и завил:
— У кого какие проблемы, разбираться будете со мной.
— Неужто ты активировал в своем сознании спавшую до сей поры кнопку «рыцарь обыкновенный, пафосный, без коня»? — протянул Фран, и придурки, не пускавшие нас на лестницу, заржали, но мой брателло продолжил свою речь, и им резко стало не до смеха: — Знаешь, рыцари должны сражаться с драконами, а не с отходами их жизнедеятельности. Если ты на них меч карающий опустишь, просто вляпаешься, а принцессе потом твои латы чистить. А у драконов отходы жизнедеятельности такие ароматные, что этот аромат потом от лат не отскрести и никаким одеколоном не забрызгать. Они вон, как звук какой издадут, так уже хоть от удушья вешайся.
— Ты чего вякнул, малявка?! — сжав кулаки возопил шкафообразный первокурсник.
— Феее, — поморщился Фран и заткнул нос пальцами. — Говорю же, дышать нечем. А они и впрямь тупые, хотя это ожидаемо: откуда у кучки отходов мозг? Он остался при драконе, их породившем, и с ним в могилку сошел…
— Ты чё моего батю хоронишь, сволочь? — рявкнул шкаф и кинулся к Франу. Чё?.. Пхахаха!.. Жесть. Кстати, за Франа мне страшно не было: хоть он и был «хрупким иллюзионистом, не привыкшим к физическим схваткам», запросто мог иллюзией шандарахнуть, да и, насколько я знала, был просто до безобразия ловким и юрким.
— Ой, боюсь, кыш! Запачкаешь! — заявил парень с пофигистичным видом, плавным движением вытек с линии атаки прямо перед ударом и, сцепив руки за спиной, начал перекатываться с носка на пятку и обратно, а «шкаф», влетев в окно, рыкнул и кинулся к моему братику вновь.
— Я сказал, со мной разбираться будешь! — рявкнул Хаято, встал между Франом и этим придурком и с легкостью отбил его удар. Началась драка между этими двумя холериками, а я с мученическим видом взирала на нее со стороны, стоя слева от выхода на лестницу вместе с Бьякураном и Дино. Гокудера решил повыпендриваться, или ему просто скучно? Скорее всего, ни то, ни другое — он, видать, хотел «урок преподать» балбесам, на нас напавшим…
— Сэмпай, так не честно, — протянул Фран, подруливая к окну. — Мало того, что Вы у меня увели законную добычу, так еще и вляпались, и принцессе придется стирать Ваши панталоны и рубашку: латы проест токсичность отходов, а нижнее белье спасет Ваш не менее токсичный пот — умаетесь в бою один против семерых-то!
— Заткнись уже! — возмутился Хаято, преспокойно отбивая удары
— Давай, Боб, побей этого хлюпика! — отдал приказ «шкафу» парень с Бивисом на брюхе. А почему «боб»? Пооригинальнее нельзя назвать было? Фасолька-кун, например… Ай, манга, отпусти меня! И Реборн-трава тоже…
Фасолька-кун ломанулся на Цыбульку-сана с двойной яростью (и силой юности, ага), но тот с легкостью парировал удары и явно наслаждался своим превосходством, не нанося пока ни одного удара самолично. Тролль-доно с малахитовыми волосами (Хозяйка медной горы, блин) язвительно комментировал всё происходящее (может, он потомок Губерниева от Елены Воробей? Болтливость плюс юмор, что…), Снежинка-чан ехидно хихикал, а Поняша-сама ржал, аки конь (ему можно, что уж там). Местные недо-бандюки подбадривали своего падавана нецензурными выражениями (можно подумать, это на бой стимулирует, придурки), а я, с видом «убейте меня об стенку вот прям „щаз”, а то сама убьюсь или тупо свалю, таща вас за уши, зоопарк холеричный», следила за этой пародией на бой, уперев руки в боки и временами кидая хмурые взгляды на своего братика нареченного, ежели он слишком по-хамски язвил в адрес Гокудеры. Наконец, Бивис нашего «педа», то бишь лидер этих идиотов, что на нас наехали, меня обматерил, как виновную в том, что на них напал какой-то робот, и в довершение всего назвал меня «подстилкой четверых извращенцев». А вот это был перебор. Я, конечно, терпелива и язвительность переношу в легкую, а на мат мне вообще пофиг, потому что у некоторых моих знакомых без мата ни одна фраза не обходилась, и я к нему привыкла, но оскорблять себя я не позволю никому, а уж своих друзей — тем более.
— Ну всё, — прошипела я, одним резким движением доставая из кармана флик-лезвие, то есть складной английский нож, подаренный мне Маэстро… Бесит! Бесит, блин! — Тебе крышка, бламек. Мас тебя на пику посадит, чтоб за метлой следил, бесогон!
— Так-так-так, спокойно, ты говоришь что-то не совсем ясное, — вмешался Дино, и я, растерянно на него воззрившись, мысленно взвыла. Опять я перешла на жаргон… Придется пояснить…
— О, опять эта больная не знает сама, чё гонит! — вякнул один из этих идиотов, а я, усмехнувшись, заявила:
— Это ты не знаешь, что городишь, дебил! «Гнать» — значит притворяться или кражу совершать, а «гонит» — «прикидывается дураком». Не знаешь, что говоришь — вообще не разевай пасть. А если твой скудный умишко не в силах понять, что я вам говорю, так и быть, для вас, сирых и убогих, переведу на ваш язык. Я сказала, что твоему типа «боссу» — этой личности, ведущей паразитирующий образ жизни — конец. Потому что я ему ножичек в бочельник воткну и «ох» не скажу! Чтоб этот идиот следил за тем, что вякает. Я вас почему-то всё это время жалела и серьезных травм не наносила, но своих друзей я вам оскорблять не дам, ясно? Еще раз кто-нибудь о них хоть слово вякнет, и утро встретит в реанимации. Всем всё ясно?!
— Ой-ёй-ёй, разошлась! — заржал Бивис, ну, или Батхед, не знаю уж, на кого он больше похож. — Ну, если нам нельзя слова твоим дружкам сказать, мы о тебе скажем! Что, выучила пару словечек на жаргоне и уже типа крутая? А может, ты сидела, а? Там и научилась. По малолетке. За проституцию! Тебе ж не привыкать, а?
И вот тут у меня сорвало крышу. Я ломанулась к нему, но меня перехватил Дино и тихо сказал:
— Оставь это нам. Мы не хотим, чтобы ты марала руки.
— Да щас! — возопила я, хотя, надо признать, его слова мой пыл несколько уняли. — Этот урод меня оскорбляет, а я молчать должна?