Спасите, мафия!
Шрифт:
— Сасагава-сан, а погладить не хотите кролика?
— А можно? — опешил он.
— Еще бы! — обрадовалась я и выудила одного из зверюг, отдав его боксеру. Тот хотел было взять его как Ямамото — под передние лапки, но был мною остановлен уверениями в том, что живности больно не будет, если он ее нормально возьмет, а вот ему — легко, ежели зай дотянется задними лапами до его рук. Сдавшись, боксер взял-таки зайку правильно и начал осторожно гладить того по спине. Кролик отчаянно дрыгал лапками, но поделать ничего не мог, спасибо хватке за шкирку, а не «по пацифистическому
— Ты в норме? — ни с того ни с сего вопросил боксер, поглаживая заю и улыбаясь во все «тридцать два — норма».
— А не должна быть? — опешила я.
— Вчера столько всего случилось, — нахмурился Рёхей.
— Да нет. Я в норме, — отмахнулась я.
— Губа болит?
— Есть немного, но не смертельно.
— Тебе Хибари принес медикаменты, да?
О, а он откуда знает?
— Откуда Вы знаете? — озадачила я его вопросом из собственных мыслей.
— Он пришел, когда мы ужинали. Тсуна начал его расспрашивать, что произошло, но он отказался отвечать, — «как всегда», — мысленно прокомментировала я. — А затем Ямамото сказал, что ты прокусила губу и отказалась ее обрабатывать. Хибари сказал, что заставит тебя это сделать, потому что заражение крови приведет к твоей смерти, а ему нужно уйти отсюда. Ямамото возразил, что сам к тебе сходит, когда ты успокоишься, но он заявил, что ему надо с тобой поговорить, и велел не вмешиваться. Мы решили и правда не вмешиваться: он ведь явно знал куда больше, чем мы, значит, ему нужно было с тобой поговорить, да и ты могла не послушать Ямамото. Потому мы решили, что не будем лезть в это.
— Ясно, — усмехнулась я. — Да, он мне притаранил предметы первой помощи и даже рану сам зашил.
— Он?! — офигело проорал Рёхей, и заяц, оглушенный его воплем, задергался еще яростнее.
— Тихо, няшу напугали, — поморщилась я, мысленно добавив: «И меня». Хотя я его отлично понимаю!
— Ой, извини, — рассмеялся парень, почесав затылок, и вернул зайца в клетку. Я кивнула и, дождавшись, пока кролик окажется взаперти, потопала домой.
— О чем вы говорили? — вопросил боксер по дороге.
— Простите, но я не хочу об этом говорить, — тяжко вздохнула я.
— Ладно, понимаю, — кивнул он. — Не хочешь вспоминать — не надо. Главное, ты в норме. Забудь вчерашнее.
«Легко сказать», — мысленно опечалилась я, но лишь кивнула в ответ. Скрытной становлюсь, прям жуть! Добредя со мной до дома и ни разу не увеличив темп, Рёхей свалил на тренировку, а мне в голову закралась нехорошая мысль, что он со мной всё утро пробыл потому, что не хотел, чтобы я столкнулась с «нежелательной личностью» номер один, то бишь с ананасовым недоразумением… Отпугнув ее, как страшный сон — пробуждением путем обливания холодной водой, я начала готовить хавчик собакам, и вскоре уже кормила колли и Гина кашей и мясом. Однако, подтверждая только что отогнанные мною мысли о хитрюшности Рёхея, ко мне подошел Ямамото и, зевнув, с улыбкой спросил, как я себя чувствую.
— Всё в мире относительно, — глубокомысленно заявила я, раскидывая по мискам завтрак моих любимых барбосов. — Вот относительно вчерашнего вечера я просто цвету и пахну ароматами лаванды
— Помнишь, что ты написала мне на двери? — улыбнулся Такеши. — Улыбаться надо.
— А я что делаю? — усмехнулась я.
— Ты усмехаешься.
Прозорливый, блин… Или просто у меня «улыбка» больно кривая получилась?
— Ну, усмешка — это самый честный вид улыбки, — выдала я укуренную теорию Ленки. — Улыбка чаще всего фальшива и выдавлена «по обязанности» или под влиянием забавной ситуации, а искренне и от души люди куда чаще именно усмехаются.
— Может быть, — призадумался Такеши. — Но я чаще всего улыбаюсь от души.
— Обрадушек, — беззлобно поддела мечника я.
— Ага, — улыбнулся он. — Просто не вижу смысла киснуть и во всем ищу плюсы.
«Ага, даже в том, что тебя в мафию втянули — до последнего это игрой называл», — мысленно съязвила я и тут же выдала:
— А ты всегда так ко всему относишься?
— Как? — озадачился Ямамото.
— Беззаботно, — пожала плечами я, садясь на корточки рядом с миской Гина. Раздали хавчик — можно подействовать на нервы голодающим…
— Да нет, не всегда, — почесав тыковку и улыбнувшись еще шире, ответил Такеши. — Просто иногда лучше делать вид, что всё хорошо, даже если всё очень плохо, разве нет? Так можно добиться того, чтобы всё и впрямь стало немного лучше.
— Это да, — улыбнулась я мечнику, и он присел рядом со мной. Тоже на корточки, кстати.
— Болит? — участливо спросил он, глядя на пластырь на моей губе.
— Ага, — кивнула я, наблюдая за свинюшкой с «улыбательным» именем «Гин».
— Сильно?
— Ага, — снова кивнула я.
— А обезболивающее если выпить?
— Да ну, — поморщилась я, — не люблю химию. Лучше пусть болит, чем я потом мучиться от какой-нибудь фигни буду. Я вообще лекарства плохо переношу.
— Почему? — озадачился мечник.
— Ну, вот так, — развела руками я, и наглый морд, измазанный в каше, воззрился на меня огромными карими глазами. Я начала почесывать этого нахала за ухом и улыбнулась, а Ямамото вдруг заявил:
— С животными ты куда искреннее, чем с людьми.
— Тоже думаешь, что я лицемерка? — нахмурилась я.
— Нет, — пожал плечами он. — Ты просто очень скрытная, не подпускаешь к себе никого, а сама стараешься помочь всем и каждому. И если второе мне в тебе нравится, то первое расстраивает.
— А как же позиция «искать во всем плюсы»? — усмехнулась я.
— Я ищу, — улыбнулся мечник. — И нашел. Тот, кому ты всё же доверишься, будет тебе очень дорог и важен, и его ты превратишь в самого счастливого человека во всей округе, окружив искренним теплом и заботой.
— Да прям, «самым»! — фыркнула я. — К тому же мне, если честно, не хочется кого-то выделять. Ну, кроме животных, но речь ведь не о них.
— Не о них, — пожал плечам мечник и встал, протянув мне руку. Я, конечно, протянула ему ласту в ответ, но встала абсолютно на его лапку не опираясь.